Цена империи. Фактор нестабильности

После чего я объявил свите, немногочисленным московским чиновникам и войскам, выстроенным для смотра, что страшные находки и преступления, что произошли на сей земле слишком тяжелы, чтобы тут строить дворец, жилое помещение. А посему я принял решение передать эти земли под строительство монастыря, дабы монахи смогли отмолить и очистить землю от того зла, что тут имелось в избытке. Все церковные ценности будут переданы патриарху Всея Руси. После чего я сообщил о том, что обретение этих сокровищ имеет сакральный смысл. И пора столице государства вернуться в его сердце — Москву. О чем будет издан указ, после чего, не позднее лета следующего года, Москва вновь станет Первой столицей России-матушки. Поле чего я сообщил и о том, что решил восстановить Зимний дворец — как гениальное архитектурное творение и создать в нем музей-мемориал семьи Романовых с общедоступной галереей произведений искусства, куда войдут найденные тут картины и скульптуры. И последним штрихом — решение о строительстве в Санкт-Петербурге храма Спаса на крови, в память о злодейски убиенных при взрыве в Зимнем дворце.

Скромные подсчеты показали, что только в драгоценных металлах мы получили более шестидесяти миллионов рублей, а еще в драгоценностях около тридцати, но вот эти шестьдесят можно было пустить в оборот, напечатав монет, а драгоценные каменья еще следовало продать, а сие дело не спешное. Но в Москве, куда я вернулся из Вороново, меня ждал еще один приятный сюрприз: московское купечество (в основном, старообрядцы) преподнесли мне в дар три миллиона рублей как благодарность за возвращение к старине (в смысле за перенос столицы в Москву). Это было неожиданным, но весьма приятным бонусом.

Когда чай был выпит, а к печенью никто не притронулся, я сказал:

— Пётр Александрович, надеюсь, ваша отставка не связана с тем заговором, который организовался вокруг господина Победоносцева и Макова? Хотя, Маков — это так, ерунда, а вот остальные…

— Ваше Императорское Величество… — начал было опешивший совершенно Валуев, но я прервал его, жестом остановив жалкую попытку что-то внятное выдавить из себя. Что, старый хрыч, не думал, что государь в курсе ваших закулисных тайн? Может быть, не в курсе всего, но проанализировать тенденции и выловить закономерности мы еще можем. Достаточно оценить — кто к кому и когда ездил. А зачем, это становится сразу ясно. Какой плюс в закрытии английских клубов — что вся политическая деятельность переместилась в салоны, а масонские ложи удалось взять под пристальное наблюдение. Так что да, мы в курсе…

— Еще раз, Пётр Александрович, ваша отставка не вызвана тем, что вам придется в ближайшее время устранять последствия заговора, арестовывая ваших близких друзей и соратников?

— Михаил Николаевич, я о заговоре ни слухом, ни духом. Я понимаю, что недовольство растет, но составить комплот государю…

— Я верю вам, Пётр Александрович, посему вашу отставку принимаю. А вот кого назначить на ваше место, сие решу в ближайшие дни. Пока прошу продолжить исполнять свои обязанности. Кстати, вам не кажется, что перенос столицы в Москву серьезно поломает планы заговорщиков? Не до переворота им сейчас будет. Как вы думаете? Ась?

Как ни странно, но после ухода Валуева, Михаил Николаевич Романов, Император и надёжа России, по мнению не только революционеров, а еще и зажравшейся верхушки аристократии и предпринимательства — узурпатор и деспот, находился в прекрасном настроении. На какое-то время, финансовые проблемы были решены, и можно было более предметно заняться делами небесными, сиречь воздухоплаванием. И начинать следовало, как рекомендовал опытный бюрократ и администратор товарищ Огурцов из бессмертной «Карнавальной ночи», с небольшого, минут этак на сорок доклада. Для сего я высочайше попросил генерала Милютина поручить нашим генштабистам собрать материалы об аэростатах и аэронавтики за последние лет десять. Основное внимание следовало посвятить, естественно военной сфере, но и не забыть и о гражданском применении. Кроме того, обязательно просмотреть газетные и журнальные публикации, содержащие упоминания о новинках и изобретениях, касаемых воздухоплавания, в том числе и тех, которые казались фантастическими. Особо, следовало отследить все работы в направлении управляемых полетов как аппаратов легче воздуха, так и построенных на ином принципе, подобно тому, над которым работает капитан первого ранга Можайский. В общем, как я подытожил, в перечень летающих объектов должны попасть все рукотворные механизмы, за исключением помела, ступы, ковра самолёта и им подобных.