— А еще не помешало бы узнать, не блефует ли адмирал. Например, прикрывает свою задницу из-за Кронштадского провала? — это уже снова я спросил.
— Это мало вероятно. Репутация Хорнби весьма высока. — ответил лорд Гамильтон.
— Сир, адмирал назначил встречу через врача ее Величества еще до того, как произошел несчастный случай, он не знал, прочитала королева письмо или нет и хотел предотвратить это. Хотя мотив был не только забота о здоровье Ее Величества, ведь он просил Дженнера ехать во дворец, но и предупредить королеву от необдуманных резких поступков. И он не знал, что письмо уничтожено, просто не мог знать!
— Вы убедили меня, сэр Генри. И прошу вас, я еще не король… если есть хоть какая-то надежда я буду молиться, чтобы матушка выздоровела. Если же мне придется надеть на себя корону, надо понимать, что нам делать? Это ведь ультиматум. У царя хватит золота, чтобы объявить охоту на всю нашу семью. И людей, чтоб это исполнить. Как вы оцениваете его угрозы, господа?
— Именно как угрозы, Ваше Королевское Высочество. Это пощечина, вызов, русский царь бросает нам перчатку. Прекрасно, что письмо сгорело. Надо, чтобы слухи об этом распространились как можно быстрее. — высказался Рейкс.
— Вы правы, сэр Генри, я бы добавил следующее действие: отправить к императору Михаилу нашего посланника: так и так, не понимаем, из-за чего произошли недоразумения между нашими государствами, Ее Величество вот-вот представится, давайте начнем все с чистого листа. Тогда станет ясно, блефует Михаил или нет. Его угроза означает начало мировой войны… И Россия не выстоит против коалиции всех европейских держав. Нам необходимо время, и его надо выиграть! — это уже вступил в роль второй Генри — Понсонби. Ну что же, а пока матушка находится в столь плачевном состоянии мне надо определить способность империи к войне с Россией. Конечно, на море… на суше пусть воюют другие!
[1] В некоторых случаях, чтобы читатель не так часто спотыкался об английские фразеологизмы, автор взял на себя смелость заменять их русскими аналогами.
[2] Mother, my mom, mom, mama — мама (англ.)
Глава двадцатая. Семейные разборки
Часть седьмая
Дело-то семейное
Глава двадцатая
Семейные разборки
Санкт-Петербург. Новомихайловский дворец
19 марта 1880 года
Сегодня у меня предстоит тяжелый разговор. С кем? Со старшим братом, Константином. Он достаточно поправился для того, чтобы мог выговориться. Я долго раздумывал, что с ним делать, ибо, по меткому выражению товарища Сталина, не бывает чисто белых и чисто красных, люди состоят из оттенков, в них всего намешано. Вот и брат Константин таков. Надо сказать, что кроме интриги брата Николая, в его устранении с поста главы Государственного совета была и его собственная вина. Но сейчас я хотел о дне вчерашнем.