Цена измены

– Не надо, – хныкнул он, конечно же, сразу испугавшись. Мама его за такие выходки уж точно накажет еще больше. Когда он жаловался ей на Оксану Викторовну, она только сердилась: «Значит, сам виноват». А тут…

– Не надо, – фыркнула Оксана Викторовна. – Значит, теперь в наказание будешь стоять и весь следующий урок.

Но она хотя бы других от него отогнала.

– А вы все тут чего расшумелись? Фадин! Петров! Тоже хотите стоять в соседнем углу? А ну разойдитесь!

Со звонком все расселись по местам, начался урок, третий, последний. Митя остался в углу в конце кабинета. Ноги устали, но это полбеды. Хуже всего то, что захотелось в туалет. Давно уже хотелось, но потом стало совсем невмоготу.

Обычно Оксана Викторовна их отпускала, стоило попросить выйти. Но тут, сколько Митя ни тряс рукой, она его не замечала. Он переминался с ноги на ногу, крепился, морщился. Руку задирал над головой как можно выше, бормоча: «Можно? Ну, можно?». Но учитель на него не обращала внимания. А потом случилось страшное. По ногам, под брюками, заструилось теплое, а у ног пополз ручей.

В ужасе Митя выскочил из кабинета, пока никто не заметил его позора. Хорошо хоть каким-то чудом раньше времени за ним приехал отец.

Митя тогда в панике заскочил в уборную и увидел отца в окно. Тот как раз вышел из машины и направлялся к крыльцу. Митя со всех ног кинулся в холл. Подбежал, обнял отца с разлета.

– Ты чего, Митька? Что случилось?

– Меня наказали, – все-таки расплакался он.

– Ну, ты чего? Ну... мой, – обнял его отец. – Тише, тише, заяц. Колись, что ты там натворил?

– А ты маме не скажешь? Обещай!

– Клянусь, – улыбнулся отец.

– Я плохо писал, потом кинул в Оксану Викторовну маркер. А потом толкнул девчонку одну, она надо мной смеялась. Меня наказали, в угол поставили.

– А сейчас почему не в классе?

Но Митя заплакал еще горше. И признаться в постыдном так и не смог. Когда отец заметил мокрые штаны, соврал, что баловался и облился водой.

Отец тогда и вещи его из класса вынес, и за поведение ничего ему не высказал – хотя Митя трясся, что Оксана Викторовна нажалуется. А дома скорее закрылся в ванной и сунул комом штаны в стиральную машину, где уже и так лежали мокрые пеленки.

Но на следующий день Митя шел на занятия и умирал от страха. Вдруг кто-то все же увидел его вчерашнюю лужу? В класс он так и не осмелился зайти. Дождался, глядя в окно холла, когда папа уедет, и вышел из школы. Болтался на площадке до обеда, пока опять не приехал отец. Такой фокус удалось ему провернуть еще трижды, а потом маму все-таки вызвали в школу.

Однако его самая постыдная тайна не вскрылась. Может, Оксана Викторовна и всё поняла тогда – да, конечно, поняла, лужу ведь наверняка увидела – но никому ничего не сказала.

* * *

Пока шел урок, в школе стояла тишина. Затем началась перемена, и кругом всё загудело, зашумело, завибрировало. Митя сдвинулся на самый краешек скамейки. Со второй смены учились классы постарше, и он слегка робел. И смотрел в окно с еще большим нетерпением: ну, где же? Ну, когда?

Рядом на скамейку плюхнулись большие мальчишки. Они громко хохотали, в шутку толкали друг друга и обзывали. А потом переключили внимание на Митю.

– Че смотришь, мелкий? – начал его задирать один.

– Э-э, ты че уселся на нашей лавке? Плати давай! – подхватил второй.

Митя взял вещи и отошел к окну. Трусить было стыдно. Мама всегда говорила, что нет ничего позорнее, чем мальчик – трус. Но мама его сейчас не видела.

Однако пацаны не успокоились. Выхватили у него рюкзак и куртку. Протягивали ему, дразня, но, когда он подбегал, с хохотом перебрасывали друг другу у него над головой. Потом куртка упала на пол, Митя кинулся, хотел подобрать, но мальчишка наступил на нее и вдоволь потоптался. И лишь потом позволил поднять.

Митя выскочил на улицу. На крыльце оделся и поплелся к школьным воротам. Хоть и последние числа апреля, а погода стояла плохая. Накрапывал дождь, задувал ветер. Он брел по тротуару, выискивая среди встречных прохожих маму.

Завернул в один из дворов и остановился в арке. Здесь хотя бы было сухо и не так ветрено. Да и дорога к школе – как на ладони. Маму он сразу увидит.

Под аркой иногда проходили люди, пару раз проезжали машины. Он жался ближе к обочине, чтобы никому не мешать, и почти не обращал ни на кого внимания, не сводя пристального взгляда с того места, откуда должна показаться мама. Из-за угла серого здания с вывеской «Аптека 7/24» на первом этаже.

Очередная машина зашуршала за спиной шинами, а потом остановилась рядом с ним.

– Митя?

Он от неожиданности вздрогнул.

– Ты что здесь делаешь? Ты один? Где твои родители?

– Не знаю.

– Садись давай. Я тебе отвезу домой.

Несколько секунд он колебался.

– Ну?

Он бросил последний взгляд на «Аптеку 7/24» и открыл заднюю дверь машины.

глава 19

В машине пахло приторно-сладким. Но, главное, было тепло, и Митя сразу же согрелся. Только мокрые ступни все еще подмерзали. Это он шел, не глядя под ноги – высматривал маму, вот и угодил в лужу нечаянно. Теперь в ботинках противно хлюпало.