Цена короны

– После того, как глава Гильдии разыскивал меня по всему Лаару, дабы сообщить, что я могу не вносить залог за экзамен, если пожелаю вступить в их ряды? И после тех денег, которые я им принесла? В любом случае, я имею право помогать людям, если делаю это за свой счет. А убедиться в этом им будет очень просто. Поверьте, у Гильдии Наемников длинные руки… и уши если не в каждой стене, то в четырех из пяти.

Она заметила, что ее спутница все еще держит полотенце в руках, развернула его и аккуратно утерла ей лицо.

– У вас нет чего-нибудь, что может помочь в поисках?

Флайри почувствовала, как от напряжения начинает ломить виски. Все складывалось слишком хорошо. Подозрительно хорошо.

– Я только знаю, что его повезли в сторону Кирсонинга, – пробормотала она. – Это все. Его могли везти под видом больного. Хорошего лекаря не везде найдешь, и никто ничего не заподозрит…

– Значит, везли на подводе или в конных носилках, – задумчиво проговорила Тэм. – Но крупные города они будут обходить стороной, даже если не прибегали к магии. Глаза стражей порой столь же зорки, как «Око Сеггера». Ладно, будем надеяться, что простые люди им в этом не уступают… На чем мы остановились?

Флайри попыталась вспомнить, но почувствовала, что мысли уплывают. Усталость подкралась незаметно, точно враг, сумевший найти тайную тропу и бесшумно снявший часовых в лагере.

– А какой он был – Сегарх? – спросила она, кутаясь в плащ.

Тэм замерла с полотенцем в руках, словно не расслышала вопроса… и улыбнулась печально и почти беспомощно.

– У него были светлые волосы. И голубые глаза. Светло-голубые, точно выцветшие на солнце… – она покачала головой и принялась заворачивать полотенце в кожу. – Так смешно получается… Видела когда-нибудь такую игру – картинку разрезают на много частей, а потом их складывают? Вот и у меня то же самое. Только я не тороплюсь сложить картинку. Беру кусочек – и разглядываю, любуюсь… пока меня что-нибудь не отвлечет.

Она отложила сверток и села поудобнее.

– Он скалывал волосы стальной заколкой. Когда он приезжал с верфи, они пахли морем. А утром… Под утро он сворачивался клубочком, а я лежала рядом… Представь себе: эти золотистые ниточки на подушке, стоит чуть-чуть подвинуть голову – и можно будет ткнуться в них носом, поймать запах, который они впитали за ночь – запах чистой воды, свежего белья, живой кожи. И я боюсь пошевелиться – не хочу его разбудить. Кожа у него как будто светится изнутри… Он все шутил, что солнце его любит.

– У тебя не осталось его портрета?

Тэм улыбнулась и покачала головой.

– Сегарха? А зачем? Я его помню. Этого достаточно. Когда любишь человека, он у тебя… не в памяти, не в душе… Знаешь, когда он отправлялся в плавание, жены других моряков плакали, а я… Меня все спрашивали: «Ты что, ребенка носишь?» – наемница засмеялась. – Если любишь человека, он внутри тебя…

Она подняла очередной мешочек, повертела в руках и сунула во вьюк.

– Мир ему был всегда тесен. Он мне рассказывал, что еще в детстве хотел заглянуть за горизонт. И ужасно обижался, когда видел, что горизонт от него убегает. С возрастом он понял, почему так происходит, но это ничего не изменило. У нас в госпитале лежал боцман с его корабля, «Нахалки Луны» – такой задиристый, толстый, похожий на гнома. Он рассказал, что Сегарх знал корабельное дело не хуже опытных корабелов и приложил руку к созданию лучших кораблей своей эскадры. Из кораблей, с которыми он отправился за океан, вернулись только те, которые он сам строил. «Нахалка Луна» и «Морской конек»… Здесь у вас ничего хрупкого?

– Нет, но лучше положи это в тюк с одеждой, – Флайри взяла из рук наемницы мешочек с украшениями и засунула в сверток, где уже лежали броки и блузка. – Так вы там и познакомились – в больнице?

– Можно сказать и так, – наемница отвернулась и поглядела на Бата, который бродил в ложбинке, время от времени встряхивая головой. – Мы столкнулись на пороге палаты, где лежал боцман Морк. Сказать – никто не поверят: я выносила судно за раненым, который не мог сам вставать, а Сегарх пришел навестить брата по оружию и придержал дверь, чтобы я смогла выйти. Но меня хватило только на то, чтобы сказать ему «Благослови вас Сеггер». От судна так воняло… – она рассмеялась и покачала головой. – Я-то уже привыкла за полгода, но в тот миг… Не знаю, как это объяснить. Как будто в комнате открывают окна, и все становится ярче: запахи, звуки, краски… В общем, хотя дверь захлопнулась, я услышала, как он что-то спросил, а Морк ответил: «Твоя почитательница».

– Забавно… Почему он тебя так назвал?

– Потому что так оно и было. Я видела, как «Нахалка Луна» шла к Минеоле. Я еще не знала, что это «Нахалка Луна», потому что Сегарх сумел сохранить свое возвращение в тайне. Но когда я увидела, как этот корабль летит, рассекая волны, у меня от восторга остановилось сердце. Такое невозможно описать словами – или надо быть великим поэтом… Правда, долго любоваться мне не пришлось. После боев работы в больнице было хоть отбавляй. Но на самом деле Сегарх уже побывал в городе, только я об этом не знала.