Цена крови

— Это ты заговорил о прошлом. — Вики уже не могла маскировать звучащую в тоне враждебность, но ей было наплевать. Следовало бы прислушаться к интуиции и убраться отсюда сразу после дачи показаний. Она, должно быть, сошла с ума, раз осталась по доброй воле в пределах досягаемости Майка Селуччи.

У него заходил желвак на скуле.

— Я же попросил прощения. Ладно, валяй, веди себя как крутая, но что, если, — добавил он осекшимся голосом, — я... мне невыносимо представить, что тебя убьют? Что, если я не желаю вычеркнуть восемь лет дружбы...

— Дружбы? — Брови Вики поползли вверх.

Селуччи запустил обе пятерни в свою гриву, немилосердно распрямляя вьющиеся пряди, как делал всякий раз, когда пытался сдержать гнев.

— Что, если я не желаю вычеркнуть четыре года дружбы и четыре года секса из-за какого-то глупого разногласия!

— Просто секса, значит? Вот как? — Вики предпочла придраться к самому легкому, чтобы избежать более сложной темы — их разногласий. Недостаток поводов для перепалок никогда им не грозил. — Для меня это был не просто секс, детектив!

К этому времени оба уже перешли на крик.

— Разве я говорил о просто сексе? — Он широко развел руками и возопил на всю станцию: — Нет, это был просто великолепный секс! Потрясающий секс! Это был... Что еще?

К ним подскочил весь пунцовый от смущения констебль Уэст.

— Вы загородили проход, — запинаясь, проговорил он.

Прорычав неразборчивое проклятие, Селуччи прижался к стене.

Пока мимо проезжала каталка, на которой из стороны в сторону покачивался яркий оранжевый мешок, Вики сжала кулачки, собираясь всадить один из них прямо в классически красивый нос Майка Селуччи. Почему она позволила ему довести себя до такого состояния? У него была определенная способность пролезать сквозь тщательно воздвигнутые преграды, раздувая чувства, которые, как ей казалось, она давным-давно посадила под замок. Будь он проклят. Пусть даже на этот раз он прав. Она дернула уголком рта. По крайней мере, они снова разговаривают...

Каталка уехала, Вики разжала кулаки, положила руку на локоть Селуччи и сказала:

— В следующий раз я поведу себя, как положено по инструкции.

На большее извинение она не была способна, и Майк это понимал.

— Почему бы не начать прямо сейчас? — Он вздохнул. — Послушай, насчет ухода из полиции... Ты ведь не совсем ослепла, Вики, ты могла бы остаться...

— Селуччи, — процедила она сквозь стиснутые зубы. Всякий раз в конце разговора этот человек отпускал одно лишнее замечание.

— Ладно, забудь. — Майк протянул руку и поправил очки на ее переносице. — Хочешь, подброшу до дома?

Она взглянула на свое испорченное пальто.

— Почему бы нет.

Когда они начали подниматься по лестнице вслед за каталкой, Селуччи, шутливо встав в боксерскую стойку, слегка стукнул ее в плечо.

— Приятно снова сразиться с тобой.

Вики сдалась — последние восемь месяцев были скорее наказанием, чем победой, — и улыбнулась.

— Я тоже по тебе соскучилась.

* * *

В понедельник на первых полосах почти всех ежедневных изданий были огромными буквами напечатаны сообщения об убийстве. В одной желтой газетенке даже появилась цветная фотография каталки на выезде со станции — яркое оранжевое пятно на фоне серых и темно-синих тонов. Вики отшвырнула газету на растущую стопку «в переработку» слева от письменного стола и принялась грызть ноготь большого пальца. Версия Селуччи, которой он неохотно поделился, пока подвозил ее до дома, включала наркотик «ангельскую пыль» и что-то вроде накладных когтей.

— Как у того парня в кино — ну, «Кошмар на улице Вязов».

— Селуччи, у Фредди Крюгера была перчатка с бритвенными лезвиями.

— Один черт.

Вики не поддалась на уловку. Она прекрасно знала, что Майк и сам не очень-то в это верит. Просто ничего лучшего, пока не было новых фактов, он не придумал. Окончательная версия часто не имеет даже отдаленного сходства с первоначальной. Но Селуччи ненавидел работать с нуля. Вики же предпочитала накопить факты, а потом посмотреть, какие выводы можно сделать.

Она потянулась к телефону, но потом вспомнила и убрала руку. Это дело ее больше не касалось. Мисс Нельсон дала показания, и на том ее участие в нем исчерпывалось.

Вики сняла очки и протерла одно стекло краем футболки. Перед глазами все поплыло, но уже через секунду она словно смотрела в затуманенный туннель; довольно широкий туннель, вполне достаточный для каждодневных дел. Пока она потеряла около трети периферийного зрения. Но это пока. Дальше будет хуже.

Очки могли корректировать только близорукость. Остальные недостатки зрения уже ничто не исправит.

— Ладно, пусть Селуччи сам разбирается. А мне тоже есть чем заняться, — твердо заявила она самой себе. — Буду делать то, что могу.

И ей не мешало бы приступить к работе поживее. Накопления скоро закончатся, а клиентов по-прежнему унизительно мало: из-за плохого зрения ей приходится отказываться от многих дел.