Цена крови

Без обмана - речей о цветах прошлых дней

Не бывает вдвойне. Это - мудрость веков.

Шорох песка под двумя парами ног. Единственными зрителями (точнее, слушателями) здесь были только проснувшиеся от этого шороха пустынные змеи и ящерицы. Однако те, кто по-настоящему углубляются в Искусство - будь то умение нанизывать жемчужины слов на нить сюжета, способность изображать одним росчерком грифеля тончайшие оттенки чувств или дар делать из мертвой глины живую статую, - не нуждаются в зрителях. Жизнь - театр, сказал кто-то из мудрецов прошлого. И каждый из живущих - не зритель, но актер. И не ради аплодисментов зрителей истинный актер раз за разом выходит на подмостки... Не ради внимания посторонних слушателей говорили и они.

То, что было - ушло. Впереди - новый день.

И на ткань светлых слов не опустится тень,

Коль себя не терять и свой дух удержать...

То, что было - ушло. Час пришел перемен.

Горько рассмеявшись, женщина ответила без промедления:

Вера в лучший удел - что бельмо на глазах.

Вера в светлую цель - что могильников прах.

Что нельзя изменить - с тем приходится жить;

А что можно - ужель не свершилось в веках?

Они шли в темноте, и ночь за их спинами мерцала призрачными образами прошлого, которого могло и не быть...

* * *

"Природа не знает ни Зверей, ни Монстров. Монстры созданы нашей фантазией, чтобы их можно было убить. Это ведь так приятно - создать кого-то, на ком можешь выместить свой страх, гнев, "темную сторону Силы". И уничтожить "в процессе", после чего с очищенной от грязи душой следовать дальше. Вот только рано или поздно появится монстр, сравнимый по силам с создателем. И кто возьмет верх тогда? Монстры созданы нашей фантазией, потому что мы должны убивать, чтобы не быть убитыми. Нет, не так. Монстры созданы нашей фантазией, чтобы мы могли убивать - и не быть убитыми. Сон разума рождает чудовищ. Сон разума - это торжество эмоций, победивших здравый смысл, торжество чувств над логикой. Спящий разум - чудовищен. Спящая совесть - всего лишь бесчеловечна. Монстры созданы нашей фантазией, пытающейся одержать победу над разумом - любыми средствами, как то всегда было и будет в войне. И когда мы видим монстра в себе и себя в монстре - мы все равно остаемся собой. Ибо не можем быть кем-то другим." Истребитель Нечисти по прозвищу Оранжевый поставил точку, подождал, пока чернила высохнут, и запечатал свиток. - Зачем тебе все это? - спросил Синий, наставник новичка-Истребителя. - Странное хобби. Особенно - для одного из нас. - Это не хобби. Это - долг. - Долг кому? Все, что было у тебя в прошлом - там и осталось. У НАС прошлого нет. - Ты прав, Синий. Но все же я должен оставить это. Как напоминание тем, кто идет следом. - Не забывай, Оранжевый, - с нажимом проговорил старший Истребитель, - следом за НАМИ идет лишь Зверь. Оранжевый вздохнул. - К сожалению, Зверь - не следует за нами. Он УЖЕ в нас. - Иногда, - молвил Синий после затянувшейся паузы, - нам приходится сражаться оружием противника, чтобы победить. - Именно так, - кивнул Оранжевый. - А иногда мы и побеждаем-то лишь потому, что проиграть не имеем права. - Ты потому и стал Истребителем? Вопрос был из тех, которые редко задают, и еще реже надеются на ответ. Однако, на сей раз ответ прозвучал. Правда, ответ этот был не из тех, которые что-либо проясняют. - Я должен вернуть долг, - сказал Оранжевый, обращаясь скорее к себе, чем к собеседнику. Затем, как всегда, передал свиток вместе с парой монет мальчишке-посыльному и приказал отнести в библиотеку ближайшего храма.

* * *

Они шли по прохладному, мягко шелестящему песку, и ночь перед ними была ночью, а позади - предрассветными сумерками. Джафар в очередной раз попытал счастья - не потому, что надеялся на успех, а потому, что не мог, не умел сдаваться и отступать, пока еще был на что-то способен:

Никогда не бывает отточенных бритв.

Никогда не бывает удачных молитв.

Как не раз в старину, все уходят во тьму:

И для них не бывает законченных битв.

Аджан, как и прежде, быстро парировала - ей стихи давались куда легче; и с каждым новым четверостишьем, с каждой новой строкой ее голос, чуть севший от долгих ночных (и дневных) разговоров, становился все четче, все более живым...

Кто ныряет на дно - достает жемчуга.

Кто влезает в окно - наставляет рога.

Тот, кто хочет найти завершенье пути

Для того лишь одно важно: облик Врага.

В отражающихся от песка первых лучах солнца за их спинами плясали призрачные картины настоящего, которое, возможно, уже не было настоящим...

* * *