Цена любви

Сатанисты развязали близнецам ноги; женщины с остекленевшими глазами дотрагивались большими пальцами ног до половых органов каждого, кто опускал руки в потир. Когда участники церемонии закончили разрисовывать тела, обе женщины уже находились в глубоком трансе. Сатанисты надели свои одежды и вернулись на прежние места; Карлос положил на алтарь какую-то черную тряпичную сумку. Одна из сатанистов вынул из украшенного драгоценными камнями ящика длинный меч и вонзил его в тряпку. Внутри что-то взорвалось.

— Да здравствует Сатана! Да здравствует Сатана! — громче прежнего зазвучали голоса.

— Да здравствует Сатана! — присоединился к ним граф; толкнув меня в бок, он приказывал мне сделать то же самое.

Я подавила очередное: «О Боже».

Первосвященник Карлос казался огромным. В черном плаще, стоя у алтаря, он читал текст с клочков бумаги в деревянной тарелочке.

— Это просьбы членов кружка, — шепнул граф. — Первосвященник является посредником между паствой й Сатаной.

— Пожалуйста, уйдем отсюда, — взмолилась я. — Мы уже насмотрелись.

— О нет, — граф разочарованно поглядел на меня. — Церемония почти закончилась, давай послушаем, что они просят.

— Убей моего врага, — читал Карлос. — Убей, подвергни пыткам, убей, уничтожь.

— Какое однообразие, — невозмутимо заметил граф.

— Это ужасно, пожалуйста, уйдем, — умоляла я.

Зазвучал гонг, и в круг вошел обнаженный мужчина. Он нарисовал на залитом лунным светом холсте два полумесяца, пентаграмму и круг. Затем к алтарю приблизилась женщина; Карлос протянул ей украшенную драгоценными камнями шкатулку, она вынула оттуда несколько тонких длинных игл.

— Да здравствуют Лилит и Гекат, — пропела женщина, опускаясь на колени перед близнецами.

Сатанисты в экстазе наблюдали, как она втыкала иглы в плоть спящих молодых женщин — в их лица, руки.

— О Боже, это ужасно, — я не сдержалась и вскочила, чтобы помешать.

— Не впадай в истерику. — Граф схватил меня за руку и заставил сесть. — Это всего лишь древняя акупунктура. Завтра, когда эти девушки вернутся на работу, они ничего не вспомнят. Днем это обычные, нормальные люди. Карлос — превосходный, весьма уважаемый художник.

Этих одурманенных девушек используют в качестве живых кукол, и она втыкает в них иголки, чтобы отомстить врагам, перечисленным на тех клочках бумаги.

Я снова вскочила и бросилась вперед.

И в этот момент раздался грохот. Что-то тяжелое упало в темноту с застекленной мансарды. Все посмотрели наверх; внезапно послышался пронзительный крик, и чья-то фигура в черном бросилась сквозь стеклянную стену. Куски стекла посыпались на землю.

— Хватит! — Я потянула графа. — Я ухожу. С меня достаточно!

— Не глупи, — произнес за спиной граф. — Моя дорогая, это просто астральный полет. Только и всего.

Но я уже выскочила в сад с лилиями и, повернувшись, осмелилась посмотреть на распластанное кровоточащее тело, которое должно было лежать на земле. Но его там не оказалось, и стеклянная стена была абсолютно целой. Из залитой лунным светом студии не доносилось ни единого звука. Неужели все это лишь галлюцинации?

ГЛАВА 18

Сиюминутные финансовые проблемы отступили, но нам пришлось мириться со значительно меньшим бюджетом.

— Нельзя терять ни минуты, — сказала я съемочной группе. — Сейчас надо заснять натуральную подготовку к олимпиаде, потому что имитация всего этого в мадридской киностудии потребует больших расходов.

Мои сладостные фантазии насчет огромных трейлеров с кинооборудованием улетучились; нашей группе — Жозе, Свену, Пасо и некоторым другим — предстояло обойтись самым скромным съемочным, осветительным и звукозаписывающим оборудованием, максимально используя естественные условия. И все же мы отвоевали права на фильм. Не сомневаюсь, у нас все получится. В конце концов, как сказал граф, кто способен лучше меня снять малобюджетный фильм? Мы обосновались в маленьком неказистом офисе на Ла Рамбла де лас Флорас и приступили к работе.

В течение первой недели пришлось лихорадочно снимать бегунов, гимнастов, дискоболов, велосипедистов, пловцов, новый олимпийский Колизей. Жозе и Свена очаровала молодая шведская бегунья, и они захотели отснять побольше материала с ее участием. Каждое утро, стоило только солнцу подняться, она уже бежала по побережью под присмотром тренера, своего отца; правда, тот ехал за ней на джипе. К концу недели появилась масса материала. В субботу вечером мы собрались в просмотровом зале взглянуть на свою работу.

Свен поставил пленку со скандинавской бегуньей, и даже он, спокойный и невозмутимый, пришел в неописуемый восторг. Жозе буквально прыгал от радости.

— Великолепно, Свен. Великолепно! Смотри, Элизабет, как освещают ее лучи восходящего солнца. Ангел, залитый светом. Почти белые волосы. А какие краски на небе! Свен, ты просто гений.

Он обнял Свена.

— Si, Свен, ты — гений.

Я тоже обняла невозмутимого Свена, глядя на длинноногую девушку на экране. Вот на руках и груди выступили капельки пота, затем — морские брызги из-под ног. Замедленный кадр — пенящийся от набежавших волн берег — стал настоящим произведением искусства.