Цена любви

— Ну, не знаю… — снова вздохнула Римма Игоревна. — Да и какое это теперь имеет значение? От судьбы он все равно не ушел… Я его сто раз просила не гонять с такой скоростью, разве он послушал? Вот и…

— Машина, вероятно, была всмятку, — подал реплику Щербак.

— Машина? — Она посмотрела на него непонимающе, видимо размышляя о чем-то своем. Наконец сообразила и покачала головой. — Да нет, Володя… это его сын от первого брака… говорит, что ее можно отремонтировать. Только зачем? У меня своя есть, если хочет, пусть ремонтирует, а то только место в гараже занимает. Все никак не соберусь вызвать… эвакуатор, кажется, правильно?

Сыщик затаил дыхание:

— Вы хотите сказать, что машина, на которой разбился ваш супруг… Что она стоит в вашем гараже?

— Ну да, ее в тот же день сюда доставили, по-моему, милиция… А может, и Володя распорядился: до него ведь до первого дозвонились, когда авария случилась. Я была в это время в салоне, а когда я там, мобильный всегда отключаю… А что?

— Вы не будете против, если я на нее взгляну? Конечно, коллеги из ГАИ наверняка осмотрели, но все же, если вы не возражаете…

— Да смотрите на здоровье! — Римма Игоревна вдруг улыбнулась. — Гаражи у нас во дворе, наш крайний справа… Как, вы сказали, вас зовут?

Щербак усмехнулся и достал удостоверение «Глории».

— Вообще-то, Римма Игоревна, документы у незнакомых сыщиков надо спрашивать сразу. — Он покачал головой. — Не стесняясь! А вы не только не спросили, но даже мне представиться толком не дали… Вот, пожалуйста!

Он протянул ей удостоверение.

— И в любом случае лучше, если вы спуститесь вместе со мной. Там ведь, насколько я понял, еще одна машина стоит?

— Стоит… — смущенно кивнула она. — Но на угонщика вы не похожи, а я ужасно себя чувствую… Знаете, раньше всем на свете занимался муж, а теперь все свалилось на меня: и прислуга уволилась, и канитель с наследством, и Володя недоволен, что Натан почти все на меня записал…

— Понимаю, — кивнул Щербак, дивясь беспомощности Риммы Игоревны, но проявил твердость. — Тем не менее очень вас прошу… Я подожду, пока вы оденетесь. Видите ли, во время осмотра машины мне необходим свидетель.

— Да на кой она вам, эта машина, вообще сдалась?! — внезапно разозлилась она.

— Видите ли, — чуть громче прежнего произнес Щербак, — есть подозрение, что несчастные случаи, о которых я упоминал вначале, в том числе и аварию, в которой погиб ваш муж, на самом деле кто-то вовсе не случайно организовал.

Несколько секунд Римма Игоревна смотрела на оперативника округлившимися от изумления глазами, потом охнула и с неожиданной прытью вскочила с места:

— Почему вы мне сразу это не сказали?! Господи… Ладно, ждите здесь, я буду готова минут через десять.

— В общем, Сан Борисыч, — почти завершил Щербак свой рассказ, — я бы на твоем месте позвонил, скажем, тому же Щеткину и настучал на этих деятелей, занимавшихся аварией… В жизни сам никогда не кляузничал, а тут прямо зуд ощутил!

— Что там было? — поинтересовался внимательно слушавший его Турецкий.

— Грубая работа. И примитивная: тормозной шланг был подрезан! Судя по всему, эти козлы даже толком не осмотрели машину, обошлись показаниями свидетелей, что, мол, мужик мчался на недозволенной скорости… Тьфу! Лично я не думаю даже, что скорость была такая уж недозволенная: Рубису просто не повезло, понимаешь? Машина слетела с трассы и почти сразу вмазалась в здоровенную березу: левая фара вдребезги, бампер и крыло — ясное дело, а главное — лобовое стекло тоже в осколки, но только с водительской стороны. Рубис — вперед головой и в ту же березу…

— Почему ты думаешь, что скорость была не такая уж и высокая?

— Потому что часть лобового стекла цела, потому и думаю… Думаю, шел он где-то восемьдесят в час, не больше.

— В протоколе стоит сто двадцать — сто тридцать…

— Вот и я о том же! Как выяснилось, авария произошла утром, в девять с минутами. А к полуночи машину уже притащили в гараж… Вроде бы его сын постарался, забрал.

— Иными словами, ты хочешь сказать, — вздохнул Александр Борисович, — что теперь нужно еще и сына этого проверять, и вдовушку на причастность к аварии?

— По завещанию практически все имущество Рубис, когда узнал о своей болезни, переписал на жену. Сын об этом прекрасно знал. Так что, Сан Борисыч, не думаю, что хлопот с этим будет чересчур много. И в любом случае, лично меня эта клиника интересует все больше и больше… Хотелось бы знать, что там на самом деле происходит.

— Не торопи события, — усмехнулся Турецкий. — Скоро узнаем… А что насчет чудодейственного лекарства?

— Прежде всего то, что вдовушка сожалеет — мол, зазря столько денег выкинули. А денег на самом деле куда больше, чем говорила наша клиентка: почти двести тысяч рублей содрали с нашего бедолаги… Римма Игоревна уверяет, что из-за этого им с мужем пришлось закрыть один из счетов… Самое печальное — она понятия не имеет о том, кто проводил курс лечения, Субботин или сам Хабаров, и полагает, что наверняка Хабаров. Но я ее мнению доверять поостерегся бы.

— С сыном ты, разумеется, поговорить не успел?