Цена магии

— А может, еще можно спросить кого-нибудь из матрос…

Инфион повернул голову и тут же замолк, увидев, что матросы уже разбежались, а ящики испарились.

И тогда троица двинулась вперед, подобно огромному космическому киту, которые пробирается через звездные туманности…

Но туман был вполне себе обычным и земным.

В этом тумане тряслись коробки. Карамель звенела и определенно радовалась тому факту, что дорога была довольно гладкой.

Звук, издаваемый сладостью, изрядно пугал человека, который пытался доставить ее в… пункт назначения. Ведь каждый звон мог превратить карамель в горстку аппетитной пыли, а потом в пыль превратили бы уже самого курьера.

Ночь, как заметил Ромио, действительно была вещью романтической. Но были и те, кто смотрел на это время суток с более приземленный стороны, считая его отличным временем для контрабанды и ее транспортировки. В Златногорске день и ночь словно сливались в одно время суток, и люди делали одно и тоже и при свете луны, и при свете солнца.

Но то был Златногорск. Здесь дела обстояли иначе.

Колеса, движимые магической энергией и парой лошадей, остановились и легонько скрипнули. Мрак вокруг сгустился так, словно кто-то специально накрыл звездное небо черным одеялом — в спустившейся темноте можно было барахтаться и, в конце концов, покойником пойти на дно.

Курьер спрыгнул с повозки и открыл грузовой отсек, начиная выгружать ящики и постоянно оборачиваясь, слыша угрозу в каждом шорохе.

А потом что-то загремело.

Этот звук не напугал курьера, и мужчина лишь отодвинулся в сторону. Две глиняные руки схватили коробки, которые уже были выгружены, и понесли их куда-то во мрак.

Процесс продолжался недолго. Вскоре, голем, потрепанный, как самый старый и матерый голубь в стае, скрылся где-то во мраке, а за ним юркнул и курьер, умело обращаясь невидимкой во мраке ночи.

И уже потом земля задрожала от глухих шагов глиняного гиганта, которые доносились словно откуда-то из-под улицы.

А лицо Магната на коробках улыбалось мраку…

Синий и эфемерный клубок ночи медленно, но верно разматывался. Уцепившись за его несуществующую нить, можно было бы прийти туда, не знаю куда. Радовал факт, что можно было прийти хоть куда-то, а не топтаться на месте.

Инфион шарахнулся в сторону, после чего задел что-то ногой и приземлился на мокрую от легко дождя и тумана брусчатку. Морда каменного дракона, напугавшая волшебника, назойливо смотрела с крыши, а из пасти не такого уж чудовищного чудовища капала вода.

— Что это за морда! — опешил Инфион, заставляя себя встать. Но организм работника Бурта пытался разубедить сознание — зачем вставать, когда можно несколько минут полежать? И организму было абсолютно неважно, где расположиться — сырые камни казались ничем не хуже теплой постели. А если подключить воображение, то можно действительно почувствовать себя в кроватке, правда незначительно мокрой. Но не от того, от чего матрац обычно промокает…

— Морда как морда… — протянула Лолли. — И что ты вообще так перепугался?

— Я, если ты не заметила, шел прямо перед тобой и первым увидел эту штуку, — волшебник наконец-то встал, но с огромной аккуратностью, чтобы не поскользнуться еще раз. — Кто вообще придумал лепить драконьи морды на крыши? Даже не просто морды, а большие драконьи морды!

— Может вместо того, чтобы возмущаться, просто расскажешь нам, куда идешь?

— А? А. — двух звуков было достаточно, чтобы передать весь мыслительный процесс, который кипел, как молоко, вот-вот готовое убежать. — Я просто ориентируюсь по свету. По фонарям, в особенности.

— Чего?! — работница Борделя всплеснула руками. — То есть ты не знаешь, куда идешь?!

— Конечно, не знаю. Я здесь впервые, как и ты, как и Ромио.

— И ты ориентируешься по фонарям?

— Я ориентируюсь по свету, это две разные вещи, — важно поправил собеседницу Инфион. — Он приведет нас к какому-нибудь горящему окну, а если окно светится — значит люди не спят, и это хоть какая-то возможность переночевать где-то.

Лолли замерла с открытым ртом. Она хотела было что-то возразить, но то самое слово, которое не воробей, все-таки оказалось воробьем, решившим остаться в своей клетке. И правильно сделало.

Инфион очень аккуратно, шаркая ногами по недавно помытой природой брусчатке, пошлепал вперед. Жаль, что природа не ставит таблички «Осторожно! Скользко!!!» в конце каждого дождика.

Ноги иногда проваливались в небольшие лужицы, разбивая отражение скрытого туманом неба. После такой встречи ступням становилось не очень приятно, но вода, хотя бы, была не ледяной. Инфион словно плыл в тумане — даже делал характерные движения руками, чтобы хоть как-то прорваться сквозь эти джунгли.

Несмотря на плохую видимость, волшебник все же разглядел каменного дракона полностью. Тот грациозно и по-хозяйски сидел на крыше дома, сложив крылья и свесив вниз хвост. Складывалось ощущение, будто-то когда-то эта рептилия просто присела отдохнуть на ближайшую крышу, но забыла взлететь до рассвета и, как многие тролли из сказок, обратилась в камень волей солнечного света.