Цена мести (СИ)

Секунду или две идёт игра в гляделки. Будто она может одержать верх. Ника сникает и сглатывает, нервно оглаживая пальцами пояс халата. Не слушается. Потому что градус внутри неё нашёптывает дурное, потому что ей хочется знать, что случится после этого «снова».

Глава 7.3 Ден

Всё идёт не так. Отцовские шавки сидят на хвосте, с него не слезая, глядишь, вот-вот сцепят ощеренные пасти на загривке, не выпустят. Он не понимает, откуда они берут информацию, но очевидно, у них есть источник. Кто-то из работников лаборатории. Нет. Тогда папаша быстро бы их прикрыл. Может, спонсоры? Чёрт. Они близко. Слишком близко, нельзя позволить старому хрычу вмешаться. Уже завтра он узнает результаты. От них и зависит будущее: города, мира, что важнее, его собственное. Ден уже решил принять лекарство одним из первых. Общество потребует результатов, а подпольных подопытных едва ли можно предъявить как доказательство успеха.

Он уезжает со свадьбы раньше положенного, ссылаясь на встречу с партнёрами, которую конечно же нельзя отменить. И возвращается к фальшивой жене уже после часу ночи. Девчонка выглядит совсем молодо со встрепанными мокрыми волосами, вьющимися на концах, без макияжа и в огромном махровом халате совсем не по размеру. Он бы даже над ней подшутил, если бы не забитая проблемами голова.

Виски трещат, когда он в третий раз вникает в документ, а Ника всё болтает, вываливая на него свои глупые претензии. Ему сейчас не до её капризов. Но она переходит черту. Он чувствует от неё аромат геля для душа с чем-то фруктовым и лёгкий запах вина, когда она подаётся ближе, чтобы выхватить сигарету. Ден сжимает челюсти, прикрывая веки, предупреждает, надеясь, что до неё дойдёт. Не доходит.

Она старается выглядеть воинственно, однако не тянет на амазонку. Не тянет даже не стерву. Он замечает приоткрытый рот, часто вздымающуюся грудь и сумасшедший блеск в глазах. И расслабляется, чувствуя, как приходит понимание. Ника ждёт. Ждёт того, что между ними уже происходило. Его это удивляет. Может, дело в том, что у неё не возникло отрицательных эмоций во время их первого поцелуя, может, ещё в чём. Но факт таков, что он знает, чего она хочет.

Он поднимается, становясь на ноги. Девчонка словно приросла к полу. Зрачки её расширяются, когда он делает шаг, сокращая расстояние меж ними. Ден склоняется, обдавая её ухо горячим дыханием. Ему приятно. Приятно, что она капитулировала. Это было ожидаемо, но он не рассчитывал на скорый результат, ведь даже не старался.

Он ведёт подушечками пальцев по её шее, оглаживает ключицы. Ника не подаётся навстречу, но и не предпринимает попыток к побегу. Она дышит через раз, будто с каждым касанием он выбивает из неё воздух.

Ден приближает своё лицо к её и ждёт, пока девчонка закроет веки. А затем отстраняется.

Хриплый смех срывается с губ, а она дёргается от звука, будто ей влепили пощёчину. На её радужке тоже отражается понимание. И страх. Но на этот раз Ника боится вовсе не его касаний. Она боится себя.

Он тянет губы в усмешке и трёт пальцами лоб.

– Иди спать.

Её лицо вмиг краснеет, щёки пылают, а уши горят. Он смотрит сверху вниз, напоминая, кто из них двоих в выигрыше. Кто из них имеет право голоса. Она резко отворачивается и идёт к кровати. Ден забавляется, наблюдая за её реакцией, ощущая удовлетворение от того, что хотя бы сегодня она не станет его больше доставать.

Ложится он ближе к четырём и просыпается немногим позже от её стонов. Ника дрожит, завернувшись в одеяло, трясётся осиновым листом на ветви. Халат съехал во время её метаний, а лоб покрылся испариной. Он выдыхает и садится, потирая воспалённые от недосыпа глаза.

Она кричит севшим голосом, дёргаясь во сне. И он осознаёт, почему девчонка предпочла спать отдельно от дочери. Вряд ли ребёнку пойдёт на пользу видеть мать в подобном состоянии.

Ден укладывает ладонь на её рёбра и легонько толкает, но она не просыпается. Он выдыхает с раздражением и повторяет движение. Ника вздрагивает, разлепляя мутные глаза, и отшатывается в сторону. В её взгляде нет узнавания: в нём ничего нет, кроме всепоглощающего страха.

– Эй, это я, – говорит он, но она лишь плотнее прислоняется к спинке кровати, прижимая к груди края пододеяльника. – Чёрт, Ника! Это я, Ден.

Он теряется, когда видит текущие по щекам слезы. Ден не любит женские слёзы, потому что не знает, что с ними делать. Обыкновенно можно отмахнуться и уйти, проигнорировать, сделать вид, что это его не касается. Но сейчас он с ней в одной комнате, в одном номере и не может просто сбежать.

– Посмотри на меня, давай же, ну, – шепчет он, осторожно касаясь ладонью её плеча, боясь сделать хуже прикосновением, но и не в силах оставаться в стороне. – Посмотри, – повторяет он, ловя её затравленный взгляд. И она смотрит. Он видит испуганного загнанного зверя, попавшего в капкан. И отчего-то испытывает нечто похожее на сочувствие.