Цена мести (СИ)

– Я заплачу, – выдавливает она, но вместо уверенности слышится мольба. Впрочем, чувствует она себя также паршиво, как, наверное, и выглядит. Жалко.

Он морщится, будто сожрал разом кислый лимон без сахара.

– Мне не требуются деньги, которых, кстати, у тебя и нет. Но, к твоему счастью, всё ещё нужна твоя дочь. А чтобы не возникло непредвиденных обстоятельств, ты будешь рядом с ней. И со мной, – сообщает, как режет, без намёка на возможную уступку.

– Зачем? – влага скапливается в уголках глаз и ей чудится, что еще немного, и она позорно разревётся. – Я не понимаю.

Желваки на его скулах дёргаются, видно, он крайне устал от их беседы. Ника замечает, насколько ему не нравится находиться рядом с ней.

– Ты не должна понимать, – спокойно отвечает он, поднимается с места и совершает звонок.

Ника скользит взглядом по широкой спине, стриженному затылку и уложенным тёмно-русым волосам. У неё дрожат руки.

– Я разве тебе это приказал, а, Илья? Что непонятного в: «быть на месте вовремя»? Чтоб стоял у входа через пять минут. Нет. Выполняй, – она ощущает, как меняется манера речи, когда он переключается на другого человека. И ей вовсе не нравится приказной тон. А ведь он и ей приказал, но точно уговаривал, не иначе.

Он поворачивается к ней лицом, не меняя жёсткого выражения.

– Спускайся. Тебя будет ждать мой человек. И чтоб не думала снова сбежать: Света в машине, – у неё краски сходят с лица, а искусанные от нервов губы сжимаются в тонкую полосу.

– Не смей! Не смей угрожать мне жизнями мамы или дочери! – срывается она, ощущая, как саднит от напряжения горло.

Ден дёргает бровью и бросает краткое:

– О, Ника, я еще даже не начинал, – она едва держится, чтобы не закричать на него вновь. Но это ведь бесполезно, бессмысленно, как орать со скалы в воздух. Слова, которые не дадут ничего, кроме видимого и ложного облегчения. Временного.

Открывается позади дверь, когда он жмёт на кнопку.

– Уходи, – говорит, глядя, как она всё ещё стоит на месте недвижимой статуей, точно парализованная или калечная какая. – Проводите даму, – бросает он охране.

Ника приходит в себя, когда мужские ладони касаются плеч. Её как в ведро с дерьмом окунули. От шеи до лопаток бегут мурашки – стайкой ядовитых насекомых жалят кожу. Ден понимающе усмехается, глядя на её реакцию, ведь он, правда, понимает. И от осознания этого становится совсем тошно.

– Я сама, – огрызается она, отталкивая чужие руки, и выходит из кабинета.

Глава 2.1 Ден

Он вдыхает терпкий дым, ощущая, как тот дерет глотку, выпускает наружу вместе с остатками поглощённых чувств. Пожранная вчерашним утром раздражительность кассирши выветривается, оставляя после себя чёрную бездонную дыру.

Макс усаживается в офисный стул напротив, смотрит над него исподлобья, потирая пальцем бровь. И его это уже даже не бесит.

– Что там с девчонкой? – спрашивает он, оглядывая кабинет.

Ден морщится, вспоминая короткую беседу. Ника поступила глупо, выступив против него. И ладно бы они были наедине, так нет же, на встрече присутствовали шишки. И они всё видели. Чёрта с два он теперь может просто её отпустить. Сам облажался, не подумал о таком исходе. Но кто бы предполагал. Он был уверен, что она с лёгкостью откажется от нежеланной дочери, скинув её в чужие руки в обмен на такую желанную месть. Теперь отец требует убрать всю семью. И он бы так и поступил, если б не Света. Блядь. Да если б люди с метеоритной пылью в венах валялись на дороге, ему бы не пришлось и сделку заключать.

– Упрямится, но это ненадолго, – натянуто улыбается он, стряхивая пепел.

– Уверен? На счёт контракта ты также думал, но, как видишь, план накрылся. Кстати, какого получить ножевое? Больно, наверное, – щерится Макс, а Ден закатывает глаза.

– Не говори, что ты откусил кусочек от своего охранника, – его сопровождающий – тот ещё нервозный мужик, переживающий по поводу и без.

Друг смотрит ему в глаза, и Ден замечает такой знакомый живой блеск в обыкновенно стеклянных зрачках.

– Ооо… Твою мать, Макс. Какого…? Мы не жрём работников, они потом и повседневные-то дела с трудом выполняют.

– Я не буду извиняться. До кормушки добраться не успевал. А мы же не хотим, чтобы город преждевременно превратился в пустыню? – что верно, то верно. Если до приступа остаются считанные минуты, выбор невелик. В голодном состоянии любой из них способен опустошить человека до минусовой отметки. И, самое паршивое, после жертвы не восстанавливаются, остаются эмоциональными инвалидами навсегда. Наверное, это хуже смерти.

– Так не тяни до приступов. Если они узнают, разговорами не отделаешься, – отзывается Ден, придвигая к себе чашку кофе.

Макс фырчит и явно не воспринимает его слова всерьёз, хотя должен бы. Тех заражённых, кто выходил из-под контроля убирали без лишних церемоний. Никто не будет вести с ним задушевные беседы.

– Ты сменил тему. Так что, уверен на счет этой... ммм… Вероники, кажется? – ухмылка пропадает с его лица. А Ден делает большой глоток горячего напитка, совершенно не замечая горечи.