Цена моей нелюбви. Я тебя верну (СИ)

Да только никакое видео не стоит того, чтобы Дарина снова подумала обо мне плохо. Вновь посчитала предателем. Она едва начала смягчаться, нормально разговаривать со мной. Не хочу, чтобы между нами снова образовалась железобетонная стена.

Когда Лариса начинает смеяться, меня конкретно накрывает. Сцепляю челюсти до боли в зубах. Кости пальцев хрустят оттого, с какой яростью я их сжимаю.

— Проваливай, — цежу я, указывая на дверь.

— Ты знал, да? Поэтому начал меня оскорблять, уже уверенный, что она за дверью? А как же твои поцелуи? — Она трогает свои губы указательным пальцем, потом облизывает их, изображая настоящую шлюху. Впрочем, она ею и является.

Я к ней не прикасался, и уже очень давно. Тьфу! Противно просто. Под кем она только не лежала... Проститутка. Иначе не назовешь. А ведёт себя так, будто все балдеют от нее.

От ее самодовольной рожи я кривлюсь. Наизнанку выворачивает, сука. Тошнит от нее.

— Ерунду не неси, — жёстко обрываю я. — Проваливай, я сказал, пока собственноручно тебя не вышвырнул.

Дарина складывает руки на груди. Вскидывает подбородок, смотрит на Ларису в упор. Б**дь! Как я не люблю все это... Неприятно, что снова ее в таком положении оставляю. Становлюсь причиной ее нервозности.

— Полтора года назад я была неопытной, Ларочка, — зло произносит Дарина, не сводя с нее ненавидящего взгляда. — Верила всему подряд. Теперь я другая. И мне плевать на то, какую чушь ты несёшь. Достаточно того факта... — Дарина отступает на шаг назад, — что тобой все воспользовались и выкинули. Неужели до сих пор не понимаешь, что ты никому не нужная легкодоступная баба, с которой играют кто попало и как попало? Тебя крутят на пальце, а потом швыряют в грязь.

— Ты мне себя не описывай... — Лариса поджимает губы.

Чувствую, что хочет сказать ещё много лишнего, но вцепляюсь в ее локоть и толкаю к двери.

— Я здесь. И, как видишь, со мной не обращаются, как с уличной блохастой собакой, — говорит Дарина.

Набрав номер охранника, сбрасываю звонок, едва слышу гудок в трубке. Он понял меня и должен появиться здесь немедленно.

— Да простят меня собаки за сравнение с тобой... Ты пойми, что больше твои ядовитые слова не прокатят. Они на меня не действуют.

Лариса хохочет как сумасшедшая, запрокинув голову.

— Я так понимаю... добровольно ты уходить не собираешься? То есть не воспользуешься теми двумя сутками, которые я тебе дал? А зря.

— Да пошел ты! — истерично выплевывает Лариса и меняется в лице. Снова переводит взгляд на Дарину. Уже делает шаг в ее сторону, но я ловлю ее за руку и сжимаю. — От… пусти! Бо… больно, Альп!

— Я же говорил, чтобы ты держалась от Дарины как можно дальше и не лезла к ней. А ты наступаешь на те же грабли! Дрянь! Отсюда прямо в ментовку отправишься! Сама напросилась!

Толкаю ее к двери, где уже стоит мой безопасник. Лариса ахает, натыкаясь на твердую грудь мужика. Испуганно хлопает глазами, когда до нее наконец доходят мои слова.

— Нет, подожди... Ты не можешь так со мной поступить, Альпарслан! Вспомни, что между нами было! Как нам было хорошо вместе.

Цежу сквозь зубы нецензурные слова. Сквозь землю провалиться хочется. Честное слово. Взрослый мужик, а такой хернёй занимаюсь. Выслушиваю всякую ерунду, ещё и Дарину заставляю... Совсем не хотелось, чтобы она стала свидетелем этого разговора.

— Может, Давида в твою же клетку отправят, — подаёт голос Дари. — Чтобы вы друг друга не забывали. И то, что между вами было.

Лариса лишь распахивает глаза от удивления, явно не ожидая от Дарины таких слов. Действительно неожиданно, потому что мне казалось, что... она не позволит, чтобы ее брат оказался за решеткой. Несмотря на все, что он натворил.

Безопасник резко тянет стерву на выход. Та что-то кричит, но когда он шипит ей на ухо несколько слов, резко замолкает.

После их ухода Дарина, глубоко вдохнув, садится на диван. Разглядывает кабинет. Только дрожащие пальцы, сжимающие телефон, выдают ее истинные эмоции. Она зла, пусть и не подаёт виду.

— Извини... Снова пришлось выслушивать всякую...

— Ничего страшного, — перебивает, усмехаясь. — Я как-то привыкла. Да и успела соскучиться по ней. Ты действительно отправишь ее за решетку?

— А как иначе? Она тоже прокололась, хотя раньше ни слова не говорила... Не признавалась ни в чем.

— Видимо, повелась на твои поцелуи?

Дарина отводит взгляд. Вижу, что глаза ее поблескивают слезами. Снова матерюсь сквозь зубы и прокручиваю в голове, как бы доказать ей, что ничего такого не делал.

Да, могу показать ей все, что сняли камеры видеонаблюдения. Но не хочу, чтобы она слушала слова этой твари. Там слишком много лишнего про ее брата. Дари просто не выдержит, услышав, сколько всего Давид сделал за ее спиной.

Опускаюсь на корточки перед Дариной. Сжав ее подбородок, вынуждаю повернуть голову и заглянуть в мои глаза.

— Я ее пальцем не трогал, Дарина. — Голос на миг будто пропадает, превращаясь в едва слышную хрипотцу. — Противно. Кроме отвращения к ней ничего не чувствую. Больше ничего.

Дари шумно сглатывает. На короткое мгновение мне даже кажется, что она облегчённо выдыхает.