Цена моих грез

Так просто не может быть в реальности. Чтобы по–настоящему. А вдруг это просто чего–то розыгрыш? Или съемки какого–то блокбастера, а меня приняли за местную звезду? Вокруг камеры, но я не вижу их за шикарными декорациями? И в особняке словно бы никого нет. Лишь я, четыре амбала и хозяин дома где–то внутри. Однако все выглядело до стерильного чистым и никак не нежилым помещением. На каждой поверхности можно было увидеть свое отражение. И я так убого смотрелась в свитере, в джинсах и кроссовках…

Хозяин дома оказался таким же, как и его слуги–охранники. Зверь с красивым каменным лицом, за которым лед, а душа у него и вовсе отсутствовала. Он говорил – я умирала.

И такая ненависть во мне колыхнулась, волной смела все эмоции и сожгла все предохранители ко всем чертям. Разве так можно – играть судьбами? Разве так можно – играть людьми и чувствами? Будто просто перед тобой шахматы, только каждым ходом ты не противника выигрываешь – крошишь чужую жизнь до пепла. Просто так. Потому что хочется, ведь мотивов я не видела.

После того разговора, который вывернул не только страх, но и душу своим цинизмом, он продолжил убивать во мне человеколюбие. Хотя… Он не человек. Зверь. Дьявол.

– Почему у тебя никого не было? – спокойно спросил он, словно бы интересовался, какой кофе я предпочитаю.

И спросил так, что мне стало стыдно за отсутствие половых отношений. Вспыхнула, сжала ладони до красных отметин на тыльной стороне.

– Ну же, я жду ответ, – с самодовольной ухмылкой на губах поторопил меня ублюдок, который сейчас упивался властью надо мной. Он знает, за что дергать, потому получает истинное удовольствие от моего подчинения. Кукла в его власти.

– Мне было не до этого, – ответила я, мечтая впиться ногтями в холеное лицо.

В принципе даже честно – сначала я слишком много времени уделяла учебе, чтобы не ударить в грязь лицом и чтобы доказать маме, что я не стану одной из миллионов мечтательниц, что стремятся хотя бы раз сняться в полнометражном фильме. А потом… Потом трагедия перечеркнула мою жизнь, когда я, внутренне и так умирая от потерь, посмотрела в глаза Дани, который по счастливому стечению обстоятельств не поехал никуда, – большие, доверчивые, и услышала тихое “Мамочка два, ты же меня не оставишь?”. Даже когда влюбилась, прежде чем начать отношения, я сообщила Диме – он техник в театре, что у меня есть ребенок в детдоме. Не сказала, что он моей младшей сестры–близнеца, эту часть правды я хотела рассказать, едва он примет первую часть. Однако этого не случилось, потому и отношений тоже. Я убила свои чувства, ради теплых ручек, что так крепко обнимали, боясь потерять меня.

Зверь улыбался, а у меня будто бы горели те участки кожи, которых он касался. И в его улыбке я не видела ничего светлого, веселого, теплого или хоть капельку человеческого. Потому что люди, действительно люди, так с другими не поступают – не играют в чужую жизнь, не похищают, не шантажируют и не упиваются своей властью и вседозволенностью. Сейчас злость и ненависть почти вытеснила страх, так что мозг работал с удвоенной силой, вспоминая все его слова и слова амбалов.

“Актриса, значит…” – вот что он сказал мне сначала. Фраза до сих пор звучала в голове голосом нелюдя – низким, бархатным, идеальным, как и он сам. Только вот ничего идеального не существует…

Он знает, кто я, что я делала и чего не делала. Так что однозначно за мной следили и похитили меня, следуя только им известному плану. Зачем я нужна? Актриса посредственных спектаклей, ибо на пробы у меня чисто физически не хватало времени, администратор самого обычного клуба – одного из тысячи таких же. И вряд ли его интересует наша с Данькой пятикомнатная квартира, за которую я еще не все деньги уплатила. Что им от меня нужно? Я так и не смогла понять.

Зверь просто смотрел на меня с нечитаемым выражением лица и улыбался молча, а вот глаза, в зеленых глазах же у него был омут – затягивающий и беспросветно темный. Будто бы в их зелени вся чернота ночи, космоса и океанских глубин.

Он был красивым – с короткостриженными густыми волосами цвета молочного шоколада, очерченными скулами, прямым носом и чувственными губами. Плечи были широкие, а подтянутое мускулистое тело скрыто очень дорогим костюмом, несомненно, сшитым на заказ.

Я всегда считала, что у красивых людей не может быть некрасивой души. Однако я ошибалась. Этот мужчина был очень красив внешне, а внутри у него была пустота – все сгнило.

– Понравился? – усмехнулся мужчина, все так же сидя за столом и не отрывая от меня какого–то жадного взгляда. А я все стояла у дверей, мечтая провалиться сквозь начищенные до блеска полы куда–нибудь в необитаемый остров, созданный только для нас с Даней.

– Конечно, – мои губы искривились в улыбке. – Думаю, чтобы я в вас первым делом изменила, будь у меня нож.

Я сначала своих слов испугалась, высказанных вслух – мало ли как псих разозлиться, не хочу по частям покидать этот особняк. Но нет, он не разозлился, а лишь шире стал его оскал на лице – не это ли страшнее?