Цена наслаждения

В конце каждого дня, когда она лежала в постели, все ее тело ныло от усталости. Она была так изнурена, что у нее не оставалось сил, чтобы снова подняться или даже заплакать, но усталость по крайней мере помогала ослабить ее тоску по Гранту. И все же ничто не могло истребить эту тоску полностью: она по-прежнему мечтала о нем, и каждую ночь ее сознание переполнялось эротическими образами, так что она уже начинала сомневаться, что ей когда-нибудь удастся отодвинуть его в прошлое.

Камилла Эллин Скотт – самая замечательная наездница в мире.

Кэмми была в этом абсолютно уверена, когда на новой кобыле перелетала через поля и заборы, преграды и ручьи. Она чувствовала, как сердце нагнетает кровь в жилы, обостряя восприятие и ум.

Лошадиные копыта стучали о землю, напоминая о детстве, когда каждая удобная минута была посвящена верховой езде. Кэмми радовалась, что у них была лошадь и что лошадь пробудет здесь еще два дня, прежде чем ее заберет новый владелец. Она собиралась провести на спине лошади каждый час из этих остававшихся двух дней.

Долгое время считая себя умирающей, сейчас Кэмми чувствовала, что она жива и будет таковой еще какое-то время. Она ощущала себя заново родившейся и... сильной. Радостный смех вырвался у нее из груди, когда они преодолели очередной высокий барьер и приблизились к другому.

Она летела. Действительно летела – но только в обратном направлении.

Лошадь неожиданно замедлила бег, потом заржала и резко вздыбилась, заставив всадницу кувырнуться назад. Она зацепилась одной ногой за седло и, после того как лука сместилась, рухнула вниз. Секунду спустя Кэмми удивленно смотрела на землю, затем осторожно перекатилась на колени.

Когда она поднялась, то тут же почувствовала острую боль в бедре.

– Могу я вам чем-нибудь помочь? – раздался рядом грудной голос.

Кэмми повернулась и раздраженно поджала губы, но тут же вздохнула с облегчением.

Это был барон.

Спешившись, он поспешно направился к ней, ведя под уздцы свою лошадь. А вот ее кобылы нигде не было видно.

«Говори же, Кэмми, говори! – приказала она себе. – Где же твоя находчивость?»

– Я... я... О да. Моя лошадь сбежала.

– Мы можем немного пройтись и посмотреть, нет ли ее где-то поблизости, – предложил барон.

Кэмми сделала шаг и тут же поморщилась от боли.

– Кажется, вы сильно ушиблись... – озабоченно произнес он.

Истинная правда. Она ушибла некое место на теле, о чем не склонна была сообщать даже врачу и менее всего этому обаятельному мужчине. Вот почему Кэмми была вынуждена солгать.

– Да, что-то с лодыжкой, – неуверенно сказала она.

Разве леди не подворачивают свои лодыжки? Это испокон веков известно. Прежде чем она успела додумать до конца, барон, присев перед ней на корточки, приподнял ее юбку...

– Что это вы... Прекратите немедленно!

– Нет-нет, вы, несомненно, ушибли что-то другое. Я должен посмотреть, нет ли перелома или растяжения связок.

– Опустите мои юбки, сэр!

Он поднял на нее глаза, и Кэмми тут же густо покраснела. Может, это и замечательно, что он смотрит на нее, но ей совсем не нравилось, что это, возможно, его забавляет. Она вскинула подбородок и поспешно сказала:

– Сейчас я сама проверю. – В подтверждение своего намерения она проковыляла к пню и села спиной к барону, но вдруг ей показалось, что она слышит позади себя что-то вроде негромкого смеха.

Когда она сделала вид, что собирается обследовать свою лодыжку, барон вежливо произнес:

– Мне доставило огромное удовольствие наблюдать, как вы лихо мчались через все поместье. Очень талантливая езда.

Кэмми посмотрела на него через плечо.

– Очень талантливая езда не оставляет человека без лошади и не заставляет его хромать.

Теперь барон и в самом деле усмехнулся. Обойдя вокруг пня, он наклонился и заглянул ей в глаза.

– Ну, и каков диагноз?

Она молча смотрела на него. Диагноз? Слепая влюбленность.

– Что с вашей лодыжкой? Растяжение?

– О да. Просто растяжение.

– Я – Стивен Уинфилд. Могу я узнать имя прекрасной девы, потерпевшей крушение?

Кэмми засмеялась. Как будто он знал что-нибудь о крушениях!

– Сэр, уверяю вас, применительно ко мне это крушение равносильно укусу комара.

– Ах так! И все-таки, как зовут прекрасную деву?

О, этот барон слишком очарователен. Кэмми казалось, будто внутри у нее все растаяло, и это не давало ей вспомнить, как следует вести светский разговор.

– Я Камилла Скотт.

, Он осторожно взял ее испачканную руку и поцеловал.

– Очень рад.

В течение нескончаемо долгого мгновения они молча смотрели друг на друга, и тут внезапно поблизости раздалось пронзительное ржание.

– Моя лошадь! Слава Богу!

Кэмми встала, намереваясь доковылять до лошади, чтобы сесть в седло; несмотря на растянутые мышцы бедра и отбитое мягкое место, она должна с этим справиться. Чтобы в процессе выполнения процедуры не выглядеть глупо, она повернулась к Уинфилду и сказала:

– Спасибо вам за вашу помощь, а теперь вы можете идти. Видите, у меня теперь есть все, что нужно.

Уинфилд наградил ее насмешливым взглядом.

– Позвольте, я провожу вас до дома.

– Но мне не нужен эскорт, – не уступала Камилла.

Барон поднял брови.

– И все же... Какая упрямая натура!