Цена недоверия (Два шага в Бездну) (СИ)

   Людей присутствие такого количества драконов ничуть не смущало, привыкли. Молодые и любопытные создания нередко спускались в город, бродили по улицам, давали кататься на своих спинах, пока не вырастали и не переставали помещаться на улицах без риска кого-либо или что-либо задеть случайно крылом при взлете и посадке. Ума им не занимать все же.

   Экипажи остановились у самого края пьедестала, и тут же грохнули невидимые барабаны. Я устроилась поудобней и приготовилась смотреть.

   Первыми, в самый центр огромного каменного круга, выбежали девушка и юноша, в костюмах, сплошь состоящих из летящих отрезов алой ткани. В руках их были чаши с огнем. Танцоры кружились, извивались, подпрыгивали ввысь и стелились у самой земли, а летающие следом полоса ткани создавали невиданный по красоте узор.

   Потом, по одному по двое, стали появляться и другие: в синем, зеленом, желтом, белом и черном; драконам, летающим и смотрящим сверху, наверняка, картины, создаваемые искусницами и искусниками, были видны сполна, а нам же, тем, кто на земле, оставалось лишь догадываться об их истинном значении.

   Одобрительный рев, не заглушал музыку барабанов, даже наоборот, вплетался в их звучание, повторял и неуловимо подстраивался под их ритм.

   К моему глубочайшему сожалению, представление не продлилось долго: пара часов подобной красоты, какая малость! Экипажи спешно двинулись в направлении Дворца, пока люди не успели заполонить улицы.

   Если честно, я никогда особо не любила праздники. Поводы для них представлялись мне не особо торжественными: даты основания городов, рождения правителей и членов соль-арэо, смены сезонов... Конкретно этот был посвящен окончанию той первой войны, когда Дикие под напором соль-терро отступили, как казалось в то время: навсегда... на деле, лишь дав годы передышки. Но народу только дай повод устроить праздник!

   И все же я смутно тосковала по неведомому поводу, и столь сильно, что всю обратную дорогу пыталась сдержать горькие, отчаянные слезы. К счастью, успешно.

   Когда становится невмоготу, когда кончаются силы и терпение, я иду к своему младшему брату. Непонятное чувство, поселившееся во мне во время праздника, так и не желало уходить, и я верная привычке отправилась к нему, по все той же привычке коря себя за извращенное облегчение, бурно перемешанное с виной, которое снова придет ко мне при первом же взгляде на это несчастнейшее существо.

   Амори сейчас семь лет. Ему отведено целое крыло, закрытое и изолированное, а в штат прислуги мать отбирает людей лично, и меняется этот состав крайне, крайне редко. Здесь не бывает никого постороннего и непроверенного, даже с отца на входе требуют пропуск и лично распоряжение матери.

   А все потому, что Амори... особенный.

   И в его особенностях отчасти есть и моя вина.

   Начать стоит издалека. Мы, соль-арэо, правящая семья. Самые способные, умные, красивые с идеальным геномом. Но за все это мы расплачиваемся страшной ценой.

   Первая - тот самый проклятый отбор, из-за которого я умру. Не больше трех женщин в старшей ветви рода. На младшие он не распространяется, но младшей ветви и не осталось совсем.

   Второе - Слово. Есть слово и Слово, обещание и Обещание. В особых ситуациях соль-арэо дает Обещание, своего рода клятву, за нарушение которой следует жестокая кара.

   Однако, я и мать долгое время считали это больше мифом, чем правдой. Моя бабушка клятв не нарушала, и никто на ее памяти не нарушал, мать такого не помнила. А потом нас осталось двое, и даже спросить оказалась не у кого.

   После трагедии со мной, сестрой и племянницей, мама долго не решалась завести еще одного ребенка. Мне исполнилось уже двадцать лет, когда она обрадовала нашу семью радостной вестью - она на третьем месяце, лекари дали добро на сохранение плода. Ждали мальчика, даже имя выбрали заранее...

   Посему, желая матери только добра мы с братьями уговорили ее уехать в Ранлок, одну из наших Дальних резиденций, подальше от Лазурного с его делами и суетой. Я бы справилась одна, меня всю жизнь к этому готовили, несмотря ни на что. Она согласилась.

   На кортеж напали Дикие. Никто не ожидал наткнуться на них столь близко от города, обычно они старались избегать его, им не нравился гул работающей техники, не нравились непривычные звуки и запахи...

   Всем в том кортеже повезло: неясно зачем, может по наитию, спасшему им в итоге жизни, но отец лично попросил Дарсана с Андарраном следовать за кортежем...

   Все остались живы и здоровы, но напугались изрядно. Мать спешно вернули в Лазурный в умелые руки лекарей, уверивших, что вреда здоровью плода и самой правительницы не нанесено.

   Потом мать лично благодарила соль-терро, и сделала роковую ошибку... На всю жизнь я запомню тот день: светлый зал, множество соль-фламме, счастливого отца (он один из маминых консортов присутствовал во Дворце, остальные, верные правилу "как можно реже собираться вместе, под одной крышей" находились в резиденциях, вместе с моими братьями), торжественную мать в фиолетовом платье, и ее слова: