Цена откровения

Утреннее солнце, не обещавшее ненастья, неожиданно запуталось лучами в плотных облаках. Поднялся ветер. И было понятно: Агата замерзла. Ей не терпелось сесть в машину и уехать. Он и сам был не против сбежать в свою машину. Тонкая весенняя куртка не грела. Но он обещал Насте. Она ему верила.

– Кто обнаружил тело?

Агата открыла заднюю дверь машины. Достала длинный черный шарф и обмотала им шею.

– Уборщица. Она приходит с охранником одновременно. И пока он проверяет системы слежения, она поднимается на лифте и начинает уборку в кабинете управляющего, в приемной, конференц-зале и комнате отдыха. Потом спускается. И…

– Я поняла, – нетерпеливо перебила его Агата. – Она подошла к лифту со своей шваброй, нажала кнопку, двери разъехались, а там тело старшего бухгалтера, как там ее?

– Голубева.

– А там тело Голубевой. Без следов насильственной смерти?

– Без. Она просто сидела в углу кабины. Бумаги по полу. Голова опущена на грудь. Уборщица заверещала. Побежала за охранником. Тот позвонил управляющему. А уже он вызвал полицию. К банку они приехали одновременно.

– Алиби сотрудников никто не проверял, как я поняла. Охранник имел возможность удалить все, что только мог. Времени у него было предостаточно. Из банка вечером через пожарный выход мог выйти любой сотрудник. Потому что – что? – Она заинтересованно глянула на Сергея. Тряхнула длинной челкой. – Правильно, потому что алиби сотрудников никто не проверял.

– Результаты вскрытия указывают на естественные причины.

– Точнее? – Агата требовательно пощелкала пальцами.

– Инсульт. У Голубевой будто бы случались скачки давления, – вспоминал Сергей рассказ Насти.

– Ага… Как удобно… Я возьмусь за это дело, товарищ полицейский. Раз уж вам с Глебом недосуг. – Агата протянула распахнутую ладонь. – Аванс?

Сергей вложил ей в руку конверт. Он не стал ей рассказывать, что на частного детектива такого уровня скидывались родители Голубевой и некоторые сотрудники банка. Все, кто отчаялся узнать правду о смерти старшего бухгалтера.

– В общем, контакты у меня имеются. Адрес твоей девушки тоже есть, – в очередной раз удивила она его, залезая на водительское сиденье. – Предупреди ее, что могут быть звонки в любое время суток. И визиты тоже. Чтобы никаких надутых губ и сцен ревности. Пока…

– Агата, погоди. – Он придержал водительскую дверь. Чуть склонился. – Ты взялась… Почему? Тоже думаешь, что ее убили?

– Я пока ничего не думаю. Но некоторые вопросы требуют срочного ответа.

– Какие?

– Начнем с того, почему она оказалась в лифте? Ехала наверх или спускалась? У нее имелся допуск в кабинет руководства даже в его отсутствие? Бумаги, что были рассыпаны по кабине лифта. Что в них? Она их взяла наверху или везла туда? Она состояла на учете как гипертоник? Кто ее лечащий врач? Что он говорит?

Сергей широко развел руками и отрицательно замотал головой.

– Понятно. Господам полицейским недосуг заниматься рядовой смертью какой-то бухгалтерши, умершей по естественным причинам. Жди звонка, – добавила она, захлопнула дверь машины и через мгновение укатила.

Глава 2

Игорь Вячеславович Хорьков осторожно поводил головой влево-вправо. И лишь убедившись, что все автомобили встали, как по команде, на красный свет, пошел через проезжую часть. Он всегда так делал. Он был знаком со статистикой и точно знал, сколько человек в год погибает во всем мире из-за какого-нибудь лихача, который решил, что успеет проскочить на желтый сигнал светофора. Знал и осторожничал.

Впрочем, осторожничал он всегда и во всем.

Хорьков не терпел пересудов за спиной, поэтому никогда не заводил служебных романов с врачами и медсестрами. Помилуйте, добрые люди! Зачем?!

Он врач-терапевт. К нему еженедельно, если отбросить хронических больных, на прием приходит до полутора десятков прекрасных здоровых женщин. Он не считал сезонные простуды или простое желание посидеть дома на больничном серьезным недугом. Первых он лечил. Вторым шел навстречу. И среди этих прекрасных женщин непременно находились те, кто добровольно ложился к нему в постель. Не в поликлинике, конечно же, боже упаси! Для этих целей снимались номера в отелях, квартиры, сдававшиеся посуточно. А иногда и кемпинги, если дама оказывалась состоятельной и готова была сама заплатить за их свидание.

К слову, Игорь Вячеславович редко пользовался деньгами своих воздыхательниц. И редко когда встречи с ними случались больше одного раза. Он никогда никому ничего не обещал. Никогда никому ничего не дарил. И так умело готовил почву, что всегда казался жертвой.

Это дамы его домогались, а не наоборот.

После секса он ловко изображал раскаяние. Впадал в уныние. Мало говорил. Всех это раздражало. И повторения мало кто хотел.

Но только не Инга Голубева. Эта баба была просто ненормальной! Она требовала встреч, а не просила. Готова была платить за секс, а не только снимать загородный коттедж на все выходные. Она задаривала его подарками. Ласкала с такой смелостью, от чего даже он иногда смущался. И все бы ничего, но Инга вдруг заговорила о детях.