Цена покоя

— У меня за эти три недели никто не сорил деньгами, — с искренней обидой в голосе проговорил Шёлк и замолчал, раздумывая, как выглядел сказитель. Если честно, хозяин харчевни куда лучше его запомнил уже после смерти — вывалившийся почерневший язык до сих пор снился ему ночами. — У сказителя всё лицо было в шрамах, — пробормотал он, выудив из памяти хоть какие-то подробности. — Мелких таких и тонких.

— Мелких? — переспросил гость. — Не было у него шрама на лице? — Он провёл от уголка рта к подбородку.

— Нет. Хотя… — Шёлк запнулся. Вообще-то один посетитель сорил у него деньгами. И, кажется, именно такой шрам у него и был. — Пару недель назад сюда приходил один оборванец с торбой, покупал одежду и еду. Очень странно разговаривал, всё нёс какую-то ерунду про большие дела и мелких людей, которые непонятно как оказались на дороге у великих. Вот у него был шрам на подбородке.

— Как он был одет? — оживился посетитель. — Не было с ним черноволосого напарника, возможно, раненого, с разбитым лицом?

— Нет, он совершенно точно был один. А одет… в лохмотья какие-то. Кажется, на его камзоле были вышиты звёзды или что-то вроде того, там уже не различить, настолько одежда поизносилась. Он купил еды в дорогу и новую одежду и в тот же вечер ушёл.

Гость пожевал губами, достал из сумки свиток, развернул и, сморщив лоб, принялся читать.

— Шрам, коричневая куртка и коричневый плащ, — произнёс он, дочитав. — Ни слова про лохмотья и звёзды. Ничего не понимаю.

— Нет, куртка точно не была коричневой, и не куртка это была вовсе. — Шрам замолчал, чувствуя, как деньги из кошелька незнакомца утекают в карман кому-то другому. — У Негри, кажется, недавно был раненый постоялец, — вспомнил он. — Ушёл около недели назад. Кажется, именно черноволосый.

— Они были не вместе? — задумчиво спросил посетитель, всё так же глядя в пергамент.

— Нет. Тот появился на пару-тройку дней позже моего.

— На пару-тройку дней… А у них были с собой чёрные перчатки? Как у могильщиков?

Шёлк вздрогнул и непроизвольно сделал знак, отгоняющий нечисть.

— Вы что, господин, у нас тут могильщиков отродясь не бывало.

— Отродясь не бывало могильщиков? — переспросил посетитель, отрывая, наконец, взгляд от пергамента и всё так же морща лоб. — Ничего не понимаю.

Шёлк закивал. Он тоже ничего не понимал. Вообще ничего. Но очень хотел быть полезен гостю с деньгами.

— Ладно, — выдохнул посетитель, пряча пергамент, — завтра отведёшь меня к своему Негри, попробую со всем разобраться у него. Может, хоть что-то совпадёт с тем, что мне сообщили. Давай уже обед, да поскорее.

На стол упало две серебряные монеты покрупнее. Шёлк сграбастал деньги и улетел в кухню, чтобы поторопить служанок.

Не сказать, что дела пошли в гору. Но странные посетители то пытались угробить его харчевню, то давали ему ещё хоть какую-то надежду продержаться на плаву ещё немного. Оставалось только хвататься за любую возможность прожить ещё хоть день, а что будет завтра — кто знает?

Возможно, даже что-то хорошее.

Арка первая. Отголоски прошлого

Глава первая. Старый друг

Левард считался богатым и удачливым человеком. Ему едва исполнилось тридцать, он отличался высоким ростом и имел вид отчаянного рубаки. Сын разорившегося мелкого помещика, два года назад участвовавший в войне с Горливом в качестве наёмника, сегодня он владел большим постоялым двором «У однорукого наёмника» неподалёку от предместий Ариланты. В той войне он потерял левую руку почти по локоть, но до того неудачного для себя боя то ли захватил в плен какого-то богатого вельможу, за которого получил выкуп, то ли награбил много добра во время победы при айнсовских бродах, то ли вообще сокровище нашёл. Помня лихое прошлое, местные подпольные воротилы с ним предпочитали не связываться, богатства его множились — в общем, Левард прекрасно устроился в жизни.

Велион, присутствовавший с Левардом в тот момент, когда он потерял руку, слушал эти сплетни, скрывая улыбку.

Когда-то хозяин «У однорукого наёмника» действительно был псом войны, и его отряд, насчитывающий более полусотни раубриттеров, участвовал то в одной войне, то в другой. Но больше трёх лет назад Левард проиграл своего потянувшего ногу боевого коня в кости, доспехи потерял по пьяни и, в конце концов, выменял меч на чёрные перчатки могильщика. Два года назад они с Велионом бежали от войны, в которой Левард по легенде принимал непосредственное участие, а в следующем могильнике он, пожертвовав рукой, вытащил из запечатанного магией тайника горшок с монетами.

Но обвинить хозяина постоялого двора во лжи никто не мог: его бывший отряд, переметнувшийся к горливцам из-за застарелой профессиональной вражды с самим Гризбунгом, полным составом лёг на той легендарной переправе через Крейну, где Гризбунг завоевал себе корону.