Цена покорности

Мы подъехали чуть раньше и ждали на парковке. Дарина вышла из центра, осмотрелась. Коля моргнул ей дальним. Я так и не опустил ширму, но еще не решил, стоит ли играть с огнем по дороге. Снова.

Дарина забралась в салон, и я моментально набросал в уме план на поездку и потом…Не надо бояться повторения ошибок. Лучше исправить. Сделать лучше. Не спешить, не терять голову. Она моя. Мы все успеем. Ей должно быть хорошо. Пора учиться удовольствию.

– Привет, – проговорил я нейтрально, но не прекращая улыбаться. – Как прошел день? Можешь говорить свободно.

– Отлично прошел, – призналась она, копируя мою улыбку. – Бездельничала.

– Скоро мы это поправим, – пообещал я.

 Она тут же сникла. Я, конечно, объяснил.

– У тебя будет много обязанностей по дому. Полагаю, ты справишься с готовкой и сможешь проследить за уборкой. Заниматься скоро тоже будешь дома, я покажу спортзал. Ты хорошо себя чувствуешь?  Такая румяная.

Я протянул руку и погладил ее по щеке. Горячая. Еще простуды не хватало.

– Нет, все в порядке. Просто сауна.

– А. – камень с души свалился. – Хорошо. У тебя в душевой есть режим сауны, кстати. И в зале отдельная финка.

– Здорово, – воодушевилась Дарина.

– Выспалась?

– Да. А Вы?

Я вздернул брови.

– Глаза красные, – объяснила Дарина.

– Ничего. Пройдет. Спасибо, что спросила.

Меня тронуло ее внимание. Как бы я ни хотел спать, но ее желал сильнее. Подумать только, сколько я ее знаю? Три дня? А в голове только и мыслей, как бы скорее обучить и затащить в игровую. Похоже, я тоже буду учиться с ней вместе. Сдерживаться, тормозить, думать наперед.

– Сними пальто и расстегни рубашку.

Да, пять баллов мне за сдержанность. Можно будет начислить, если я не запихну член ей в рот по дороге.

  Дарина, как обычно, не спешила исполнить. Повторять мне, правда, не пришлось. Хватило и красноречивого взгляда, чтобы она начала торопливо стягивать пальто и ерзать. Избавившись от верхней одежды, опустила голову и стала ковырять пуговки. Я смотрел. Было очень сложно не начать помогать, но сдержался. Под тонкой шелковой рубашкой оказался черный лифчик, без чашек, почти прозрачный. Да, я люблю черное белье. Очень-очень.

Маленькая грудь мне никогда не нравилась, но Дарина была исключением. Так и тянуло коснуться ее. Пальцами, языком.

Сдержанность, однако.

– Сожми груди, – велел я, готовясь насладиться спектаклем раскрепощения.

Дарина повиновалась так же неохотно, как и с рубашкой, но исполняла.

– Поиграй.

Она прикусила губу, явно стесняясь,  собиралась зажмуриться.

– Смотри на меня.

Дарина подняла глаза, несмело сжав грудь, а потом сдавила соски между пальцами через ажур лифчика. Я сам облизал губы, наблюдая, как она поглаживает себя. Сначала несмело, осторожно, но с каждой минутой все сильнее, смелее.

– Тебе нравится именно так? – спросил я, видя, что она уже вся загорелась.

– Я… Я не знаю.

– Тебе приятно? Покажи, как я должен тебя ласкать.

Я протянул руку, сам расстегнул бюстгальтер. Замок был спереди – очень удобно. Убрав в стороны кружевные половинки, я вернул ладони Дарины ей на грудь.

Теперь она касалась себя иначе: стискивала, сдавливала, теребила соски. Черт, ей нравится жестче. Она оценит зажимы.

Мысль о меленьких тисках на ее сосках стала для меня последней каплей. Больше не было сил играть в зрителя.

– Теперь я, – проговорил, убирая ее пальчики.

Она встретила мои ладони тихим стоном. Словно только этого и ждала. Я начал так же осторожно, как  и она. Ее груди отлично ощущались. Не такие и маленькие, как мне казалось. Вполне даже приятные, полные, упругие.  Последнее время все чаще приходилось иметь дело с имплантами – сомнительное удовольствие. Может быть, из-за этого я и остыл к женской груди. У Дарины же все ощущалось так приятно. Я сжал чуть сильнее, и она снова простонала. Сдавил соски, ущипнул. Дарина закусила губу.

Я склонился, чтобы провести языком по нижней губке, лизнул шею, укусил за мочку.

– Будь тихой, маленькая.

Продолжая ласкать руками, я двинулся ртом вниз. Шея, плечи, яремная впадинка горла. Дарина дышала прерывисто и часто. Я убрал одну руку и обнял губами сосок. Он был твердый, возбужденный. Тут же провел языком по кругу ореолы. Дарина дернулась.

– Шшш, – напомнил я ей.

Она прикусила костяшку пальца. Я не сдержал ухмылки, продолжая целовать ее, посасывать и гладить, пощипывая второй сосок. Тихие стоны все равно вырывались из нее и сводили меня с ума. Я менял рот и руку, целуя то один сосок, то другой. Решившись на маленький эксперимент, сдавил губами сильно, чуть прикусил. Девчонка затряслась.

Я положил руку ей между ног, отстранился, посмотрел в глаза. Дарина дрожала. Ее взгляд был туманным, нездешним.

– Ты собираешься кончить?

– Я… Я не знаю.

– Могла бы?

– К-кажется.

– Не сейчас, – резюмировал я, убирая руку, отодвигаясь от нее. – Одевайся. Мы почти приехали.

Дарина

Кирилл Салманов – дьявол, я заявляю это официально. Человек не может такое вытворять и не имеет права останавливаться на самом интересном месте. А его довольная ухмылка до конца пути – вообще подсудное дело.