Цена познания

— Вы, Четвертый, — в тон ему ответил профессор, — глубоко заблуждаетесь. Во-первых, делая это утверждение, я опираюсь не на абстрактные исследования, а на свой собственный и весьма обширный опыт. А во-вторых, очень скоро вы поймете, что я прав. Знаете что, — тут у него стал такой вид, будто его осенила удачная идея, — если желаете, мы можем пофантазировать и представить себе, что вам не нужно ничего запоминать о вашем мире. Хотите? Все, что от вас требуется — это знать, что вы бессмертны и абсолютно не знакомы со смертью. Ну как? Считаете ли вы, что можете пройти такой экзамен прямо сейчас?

В комнате воцарилась тишина. Поль явно не считал себя готовым, но вызов он принял.

— Разумеется, — после минутной паузы ответил он.

— Ценю вашу самоуверенность, Четвертый, — подчеркнуто вежливо сказал профессор. — Кстати, думать над ответами в течение нашей беседы вам не позволяется. Итак, позвольте вас спросить, как поживает ваша прапрабабушка?

Поль довольно улыбнулся.

— Спасибо, очень и очень неплохо

— Здоровье у нее, наверное, пошаливает, она ведь очень стара?

— Не понимаю, о чем вы говорите, — сухо ответил Поль, — Что обозначает слово «стара»?

— Не обращайте внимания, это просто оборот речи. А как поживают ваши родители?

— Тоже недурно.

— Ваш отец по-прежнему майор военной авиации?

— Опять же я вас не понимаю. Что такое «военная авиация»?

Мы с Мари довольно переглянулись. Поль был просто великолепен. «Как будто знаю ее не первый день», — мимолетно подумал я об этом кратком переглядывании, не преставая следить за ускорявшейся беседой.

— Ах, простите, я что-то не то сказал, — оправдывался тем временем профессор. — А вы слышали о наводнении в соседнем городе? Ужас! Говорят, погибло много людей.

Поль недоуменно пожал плечами.

— «Наводнение»? «Погибло много людей»? Что обозначают все эти понятия?

— Ничего, это я так, балуюсь. Старый уже стал, а все шучу.

— Что значит «старый»? — подозрительно спросил Поль. — Второй раз слышу от вас это непонятное слово.

Профессор смущенно склонил голову.

— Простите, дурная привычка. Memento, так сказать, mori.

— «Memento» — знаю, — задумчиво проговорил Поль. — А вот что такое «mori», понятия не имею.

— Ерунда, ерунда, — затряс головой профессор. — А позвольте-ка узнать, сколько вам лет?

— Двадцать шесть.

— Всего двадцать шесть? Вы шутите!

— Нисколько не шучу. Мне действительно двадцать шесть.

— И при этом вы уже так широко образованны, — всплеснул руками Катру. — Вас наверняка ожидает долгая и блестящая жизнь. И никаких «mori». Как вы считаете?

— Спасибо, — с достоинством ответил Поль. — Время покажет. Кстати, пожалуйста, либо объясните, что такое «mori», либо перестаньте употреблять это слово.

— Не буду, не буду…

Профессор задавал вопросы все быстрее и быстрее. Поль не сдавался и поддерживал его темп. Их разговор все больше и больше напоминал какую-то словесную перестрелку.

— Вы знаете, я теперь стал поздно завтракать. Мне кто-то сказал, что так полезнее для здоровья. А вы когда завтракаете?

— Как придется. Что значит «полезнее для здоровья»?

— Ну не будьте же таким придирчивым… А что вы, кстати, ели сегодня утром?

— Сэндвич.

— Интересно, я тоже. Мой был с курицей. А ваш?

— По-моему, это была индейка, но я не уверен.

— Вы случайно не знаете, как их делают?

— Что?

— Сэндвичи.

— Разрезают булку, мажут майонезом, кладут ветчину, затем овощи. Закрывают булку.

— Как интересно. А откуда берут овощи?

— Из холодильника.

— А ветчину?

— Оттуда же.

— Говорят, холодильники очень тяжелые. Наверное, их сложно двигать. Вы не знаете, так ли это?

— Не знаю, не пробовал.

— А я только вчера слышал: один парень пытался подвинуть холодильник, перевернул его на себя и погиб. Ужасная трагедия!

Ловушка была очень неуклюжая. Я подумал, что профессор уже понял, что ему не удастся сбить с толку Поля, но ему неудобно это признать. Поль, по-видимому, держался того же мнения.

— Что значит слово «погиб»? — очень естественно удивился он.

— Это так, идиома, — неловко ответил профессор. — Так откуда, вы говорили, привозят ветчину?

— Вообще-то я этого не говорил, — почти издевательски сказал Поль, — но если вы спрашиваете, то могу сказать. Из магазина.

— А как же ее делают из индейки?

— Берут индейку… — сказал Поль и осекся. Катру безмятежно молчал.

— Я… Я, кажется, ошибся, — тихо проговорил Поль.

— Разумеется, вы ошиблись, — с готовностью согласился профессор. — Вы не только собирались продемонстрировать то, что вам известна смерть, но уже сообщили мне о том, что утоляете голод посредством убийства других живых существ.

Все молчали. Поражение Поля было очень неожиданным.

— Это нечестно, — сказала вдруг Мари. — Он мог еще сказать, что индейка — это растение. Или… или что процесс производства ветчины не прерывает жизнь птицы.

— Мог, — кивнул профессор, ничуть не удивляясь таким предположениям. — Но не сказал. Да и не собирался говорить. Кстати, смерть растения — это тоже смерть. Ну а кроме того, он уже давно провалил экзамен. Кто-нибудь может сказать, когда именно?