Цена превосходства

Ник помнил этот момент очень хорошо. Тогда ему и в голову не могло прийти, что с отцом что-то может случиться. Ему было десять лет и он, как обычно, с нетерпением ждал возвращения отца из очередной исследовательской экспедиции. Напрасно. Отца он больше не увидел. Мама о нём тоже ничего не смогла узнать. Получила достаточно большую материальную компенсацию и на этом всё. Всё, что касалось исследовательской группы, в которой работал отец Ника, было засекречено после его смерти, в том числе, и для близких. Лишь спустя много лет, когда в этом больше не было необходимости, информация была рассекречена и обстоятельства смерти стали известны: смерть отца была вызвана попавшими в его организм неизвестными микроорганизмами с планеты Глико́псема и названными потом "моргии", но сейчас, благодаря Ноо'Пламет, которые первыми обнаружили эту заразу и распространили знание о ней по всей галактике, подавляющему большинству жителей галактики она известна как "кахара", что в переводе с их языка буквально означает "живая смерть".

Ник смотрел на воспоминание и не чувствовал тяжести на душе. Он давно принял случившееся и больше не испытывал той бури чувств, того негодования, злобы, чувства несправедливости, что испытывал тогда ещё юнцом.

Внезапно воспоминание стало расплываться так, как расплывается отражение в воде развеваемое рябью волн, и через несколько секунд его место заняло другое воспоминание.

В нём уже повзрослевший, но ещё не совсем взрослый, Ник сидел на диване и смотрел веющие явной ксенофобией новости, в которых Ноо'Пламет возводили в ранг чуть ли не абсолютного зла. Рядом сидел мужчина среднего возраста с седыми волосами, испещренным шрамами лицом и не потерявшим при этом ясности взглядом. Он тоже смотрел новости, но с явным недовольством и тревогой, а через некоторое время, не выдержав, сказал:

— Ложь! Ни капли правды! Будь хотя бы часть из того, что они говорят, правдой, я бы здесь не сидел, а гнил бы под слоем грунта на безымянном куске космического камня.

"Дедушка всегда очень гневно относился к ксенофобии, — подумал нынешний Ник. — Он мне и привил терпимость к инопланетянам, показал, что мир не делится на черное и белое, да и вообще многому научил. Хм, — усмехнулся Ник, — удивительно, что, наверное, самый толерантный к инопланетянам человек в прошлом не только участвовал в войне против них, но и был самым результативным бойцом в своём подразделении. Что так сильно его изменило, я не знаю… а что печальнее всего, уже не узнаю вовсе."

Размышления Ника прервал внезапный всплеск, который в одно мгновение изменил окружающий мир. Он вдруг стал темным и холодным, а вокруг из-под тёмно-серой земли стали появляться черные расплывающиеся, будто краска на воде, деревья. А самого Ника вдруг охватили паника, страх и чувство вины. Он не понимал, что происходит, но новый мир явно не таил в себе ничего хорошего.

Вдруг перед Ником возник… дедушка. Его дедушка. Он остался таким же, как и тогда перед отлётом Ника в академию, когда они виделись в последний раз. Дедушка пристально посмотрел на него и проникновенно заговорил:

— Ник, я врал тебе. Всё это время я врал тебе и ты это знаешь. Все мои россказни о "не таких уж и плохих инопланетянах" были лишь бреднями выжившего из ума старика с ПТСР. Неужели ты думаешь, что в существах полностью уничтоживших мирное поселение и не оставивших никого в живых может быть хоть капля добра? — говорил старик и с каждым словом терял человеческий облик, покрываясь язвами и неизвестными наростами. — Я лишь хотел обезопасить тебя, я не хотел, чтобы ты боялся. И ты не боишься. И теперь ты должен закончить начатое мной. Ты должен добить Ноо'Пламет. Убить тех, кого не убил я. Ник, ты должен уничтожить их! Ты должен уничтожить их всех!

Старик уже было протянул к Нику свои уже не человеческие руки, как вдруг в глаза ударил яркий свет, а в носу ощутился горьковато-сладкий запах медицинских препаратов. Ник ощутил под собой мокрое от пота постельное бельё и тут же вспомнил, что находится в больничной палате. Всё это было сном. Странным и неприятным сном.

Ник приподнялся на локтях и придвинулся к изголовью кровати, прислонившись к нему спиной. Так он просидел минут пять, обдумывая то, что он увидел во сне, пока створы автоматической двери его комнаты не раздвинулись, уйдя в стены, и в комнату не вошёл Джон Ансон, командир корабля, на котором сейчас служил Ник.

— Вижу, с тобой всё в порядке. — спокойным низким голосом сказал Ансон.

— Сэр. — ответил Ник в замешательстве: после такого сна в его голове до сих пор роились беспокойные мысли.

— А точно ли всё в порядке? — спросил Ансон, догадываясь о настроении подчинённого.

— Всё в порядке. Просто плохой сон приснился.

— А, ну это дело обычное. Ну ничего, съешь чего-нибудь и полегчает.

— Сэр, зачем вы здесь? Вряд ли просто меня проведать. — прямо спросил немного пришедший в себя Ник.