Цена прощения

С Демидом мы женаты уже год. Мы познакомились в день открытия моего клуба, и он был одним из первых кто пришел на открытие клуба. Демид любезно поздравил меня с открытием и предложил выпить за знакомство по бакалу шампанского. Учитывая что мои любые отношения с мужчинами заканчивались весьма плачевно, к Демиду я относилась настороженно. Но его забота и трепетное отношение ко мне растопили мой холод в сердце и уже спустя три месяца мы начали встречаться. Демида абсолютно не смутил тот факт, что у меня есть ребенок. Он с радость принял моего малыша и даже полюбил его как собственного сына. Насчет наших взаимоотношений могу сказать с уверенность, что Демид меня действительно любит, ну а я… Я уважаю своего мужа. Я ценю его и искренне им дорожу. Он стал моей опорой и поддержкой. Моим отдельным миром спокойствия. Я не любила его, но это ничего не меняло. После отношений с Тимуром я окончательно поняла для себя, что любовь это явная смерть. Она лишь разрушает тебя. Любовь не исцеляет людей. Не превозносит их на седьмое небо. Любовь это источник бесконечной боли.

— Я решил дать на сегодня выходной нашим поварам и сам приготовил для тебя ужин. Иди переодевайся, я жду тебя на кухне, — и нежно поцеловав меня в лоб, он отправился на кухню.

Несколько секунд я умиротворенным взглядом смотрела в след своему мужу, а после пошла на поиски Давида.

Давид сидел в игровой комнате, катая машинки по игровому коврику с дорожками. А я смотрела на этого карапуз и понимала, что в моей жизни есть мужчина, которого я люблю больше всего на свете. Мужчина, за которого я без раздумий отдам свою жизнь. С каждым годом Давид все сильнее походил на своего отца. И я видела перед собой маленького Тимура, мне кажется, что именно таким он был в детстве. Беззаботным. Добрым ребенком.

— Солнышко, смотри, что тебе купила мамочка, — заботливо сказала я, показывая сыну огромную коробку с конструктором.

Давид сразу же бросил все свои машинки, с интересом рассматривая мой подарок. Я села возле сына, положив на коленки коробку, чтобы ему было удобнее все рассмотреть.

— Контуктор! — радостно вскрикнул Давид, хлопая над головой в ладоши.

И я засмеялась от того, как забавно он выглядел со стороны.

— Правильно, Солнышко. Это конструктор. Хочешь его собрать?

Давид снова захлопал в ладоши, радостно выкрикивая.

— Хочу, хочу, хочу! Ты будешь собирать со мной, мамочка? — спросил сын, хватаясь за коробку, что в два раза была больше него.

— Конечно, но сначала мы пойдем ужинать, — сказала я, щелкнув его по носику. — Давай, папа уже заждался нас. Он столько вкусного приготовил, пошли пробовать?

Давид щенячьим взглядом смотрел на конструктор, поднимаясь на ноги. И пока мы выходили из комнаты он то и дело оглядывался на лежащую на полу коробку.

— Мы вернемся к нему, Солнышко. Но прежде, чем строить нам нужно запастись силами. Верно? — игриво сказала я, чмокнув сына в бархатную щечку.

Давид активно закивал головой, я взяла его на руки и мы направились в кухню.

Давид сидел в детском стульчики, кушая свою кашу. Он съедал ложку каши, а затем стучал ложкой по столику, выкрикивая непонятные звуки. И так каждый раз.

На ужин Демид приготовил пасту и легкий салат из огурцов, помидор и зелени. В сочетание это был вкусовой взрыв. Я не раз интересовалась у мужа, где он научился так вкусно готовить. Демид лишь отмахивался и говорил, что ничего в его кулинарных шедеврах нет особенного. Вот бы мне так "не особенно" уметь готовить. Я любила наши семейные ужины. Эта атмосфера тепла невероятно согревала сердце. На заднем фоне работал телевизор, под шум звенящих приборов. И мы делились своими успехами за день и планами на выходные. У меня была прекрасная жизнь. Любимая семья. И работа мечты.

— Тебе подлить вина? — спросил Демид.

— Ааааа, — в очередной раз закричал сын, на этот раз хлюпая ложкой в каше.

Содержимое его тарелки разлетелось в разные стороны, в особенности страдали шторы. Я быстро подорвалась со стула, подбегая к Давиду.

— Давид, а ну перестань баловаться! — строго сказала я.

Давид сразу же успокоился, оставив ложку в каше. Сын поднял на меня растерянный взгляд, словно вообще не понимал за что его ругают.

— Ужас! Ну и хрюндель ты, сынок! — безысходно сказала я.

Сын потер нос рукой, лишь сильнее размазывая кашу по лицу. И не выдержав, я громко засмеялась. Не могла я на него долго злиться хоть убейте. Его ангельский взгляд заставлял мое материнское сердце трепетать. Лишь этот мужчина имел надо мой безграничную власть. Я громко выдохнула, забирая у сына его единственное развлечение, и Давид недовольно запищал, в знак протеста.

Телевизор:…и кто бы мог подумать, что один из самых влиятельных холостяков страны решит остепениться. Тимур Альбертович, скажите вы действительно смогли влюбиться?

Я резко обернулась на звук и моментально столкнулась с лицом Тимура на экране нашего телевизора. В одну секунду воздуха стало катастрофически мало, словно поток кислорода в мой организм перекрыли. В глазах потемнело, тело стало совсем ватным и я выронила тарелку, с грохотом разбивая ее о паркет.

***