Цена разрушения. Создание и гибель нацистской экономики

Тем временем все более злободневным становился вопрос: как поддержать германский экспорт, не прибегая к девальвации? Решение, найденное осенью 1933 г., заключалось в использовании различных механизмов, эксплуатировавших то преимущество, которое Германия получила, объявив мораторий по своим зарубежным долгам. Посредством сложной системы обратного выкупа, а также манипулируя заблокированными германскими счетами зарубежных кредиторов, Рейхсбанк ухитрялся субсидировать немецких экспортеров за счет кредиторов Германии, благодаря чему Ялмар Шахт в 1930-е гг. получил сомнительную репутацию «черного мага» международных финансов. Преимущество, полученное Германией над ее кредиторами, наиболее четко проявилось в снижении цены германских облигаций на финансовых рынках в Нью-Йорке и Лондоне. В январе 1933 г., перед тем как Гитлер пришел к власти, облигации, выпущенные германскими муниципалитетами и корпоративными заемщиками, в среднем шли по цене в 62 % от номинала[241]. После захвата Гитлером власти их курс опустился на 12 пунктов, до 50 %. После объявления частичного моратория в июне 1933 г. он упал примерно до 40 %. Таким образом, один из механизмов субсидий состоял в том, что германские экспортеры могли использовать свою зарубежную выручку для покупки сильно обесценившихся германских облигаций в Лондоне и Нью-Йорке. Облигацию, имевшую номинальную стоимость в 100 долларов (или в 350 рейхсмарок, при действовавшем обменном курсе в 3,50 рейхсмарки за доллар), в апреле 1934 г. можно было купить в Нью-Йорке примерно за 50 долларов (175 рейхсмарок, по текущему курсу). После того как обесценившаяся облигация становилась собственностью германского экспортера, задолженность германского должника перед зарубежным кредитором превращалась в долг одного немца другому. Рейхсбанк предоставлял германским экспортерам субсидии, либо непосредственно, либо через посредников выкупая у них облигации по ставкам, близким к их номинальной стоимости. Для экспортера, участвующего в этой схеме, 50 долларов экспортной выручки, переведенные в долларовые облигации, превращались не в 175 рейхсмарок, а почти в 350. По сути это было равносильно девальвации рейхсмарки на 50 %, позволявшей экспортеру устанавливать на свои товары очень выгодную цену в долларах и торговать на условиях, которые иначе ввергли бы его в огромные убытки. Отличие от нормальной девальвации состояло в том, что это происходило не за счет германских должников или германских импортеров. При такой схеме обратного выкупа издержки ложились на зарубежных кредиторов Германии, продававших свои германские облигации лишь за долю их номинальной стоимости[242]. Разумеется, не все германские экспортеры нуждались в субсидиях. Почти треть германского экспорта составляли товары, продававшиеся через картели, специальное оборудование или те товары, на которые Германия обладала монополией. Остальное с осени 1933 г. субсидировалось примерно на 10–30 %, вследствие чего общий уровень субсидий составлял около 10 %. Несомненно, в официальных документах Рейхсбанка именно успешное применение германскими властями этих механизмов субсидирования экспорта подавалось как главный аргумент против девальвации. Казалось, что Германия нашла способ наращивать свой экспорт, не обременяя издержками девальвации – высокой стоимостью импорта и тяжелой ношей зарубежного долга – остальную экономику.