Цена разрушения. Создание и гибель нацистской экономики

Предпринимая этот шаг, IG стремилась «отбить» свои инвестиции— не более того. Компания хотела прежде всего гарантировать будущее заводу в Лойне и продолжить свою исследовательскую программу, а не вовлечь Германию в выполнение крупномасштабного проекта по обеспечению топливной самодостаточности. Человек, который в первые дни существования гитлеровского правительства активнее всего добивался широких работ в области гидрогенизации топлива, представлял не химическую, а угольную промышленность. Это был Альберт Феглер – генеральный директор гигантского стального и угольного конгломерата Vestagy а также председатель наблюдательного совета в RWE – одного из крупнейших в стране производителей электроэнергии. Он был кровно заинтересован в расширении угольного рынка и в налаживании новых связей с химической промышленностью[369]. Феглер, играя на заинтересованности Гитлера в автаркии, предложил план по производству нескольких миллионов тонн синтетического топлива. В условиях политических потрясений 1933 г. дело заняло несколько месяцев. Но 10 августа 1933 г. Феглер получил возможность уведомить профессора Карла Крауха, в рамках программы IG по синтезу топлива заведовавшего технологической частью, о том, что статс-секретарь Эрхард Мильх из Министерства авиации заинтересован в консультациях с IG по вопросу о перспективах снабжения Германии топливом. Два дня спустя Рейхсминистерство экономики заверило IG Farben в том, что ей не стоит беспокоиться о коммерческом будущем завода в Лойне:

Мы, национал-социалисты, намерены всемерно расширять германскую сырьевую базу <…> с этой точки зрения наше желание развивать производство нефти из германского сырья становится принципиально важным. С чисто экономической точки зрения было бы неправильно производить в стране нефть по цене в 19 пфеннигов, в то время как ее рыночная цена составляет 5 пфеннигов. Но я заявил импортерам: «Каким образом вы можете гарантировать, что в мире не начнется война?» Для нас, национал-социалистов, помимо экономических критериев <…> решающими являются военные соображения. Поэтому я намерен всеми средствами способствовать производству топлива из германского сырья и дать необходимые гарантии цен и продаж[370].

К концу года при активном содействии со стороны Министерства авиации и армии Рейхсминистерство финансов наконец определило условия так называемого Бензинового контракта (Benzinvertrag). Его суть заключалась в том, что IG обязывалась довести объемы своего производства в Лойне до 350 тыс. тонн в год, в ответ на что Рейх гарантировал IG прибыль в размере не менее 5 %. В том случае, если рыночные цены снизятся из-за дешевого импорта, Рейх должен был обеспечить прибыльность завода в Лойне с помощью субсидий. С другой стороны, любую прибыль, превышающую 5 %, следовало передать Рейху. Сперва Рейхсминистерство финансов не желало давать таких гарантий, опасаясь, что производство в Лойне никогда не окупится. Но оно могло не волноваться. Начиная с 1936 г. Лойна давала большую прибыль, основная часть которой доставалась Рейху. Именно IG Farben, а не Рейху, пришлось сожалеть об условиях «Бензинового контракта».