Цена рока

– Что угодно, что не будет без басов и барабанов звучать как слив в сортире. И не сопли, я тебя умоляю, в баре вчера хватило этого гнусавого шипения.

– Нет, ты точно договоришься. Пойдёшь нахер вместе со своей мамочкой, – он на пробу провёл по струнам, и SG отозвалась громким звуком, не дающим сосредоточиться. – Сделай в своей жизни хоть что-то полезное, принеси из кладовки наушники. Они на первой же полке, прямо.

Он просто не хотел, чтобы чёртовы барабаны снова попались на глаза. И так уже гудит внутри воспоминаниями. Но Сью пожала плечами и поплелась выполнить просьбу. Мимолётно оценив, сколько ещё богатств хранится без солнечного света в норке Кея, она принесла ему наушники.

– А мне не надо? Вдруг ты воешь, как пёс с прищемлёнными яйцами?

– А тебе надо захлопнуть хлебальник, куколка, – наушниками закончив приготовления, Кей на секунду прикрыл глаза. Что бы спеть? Разве что классику. Нет, Нирвана без барабанов как текила без лайма. Тьфу, почему все ассоциации связаны только с одним? Гитара медленно теплела в его руках, и Кей отыскал в голове слова старой песенки, не отличающейся сложностью в исполнении.

– Всё обретёт смысл2, – глубоким низким тембром, заставив от неожиданности дрогнуть телефон в руке Сью.

Она нервно сглотнула: Кейд по-прежнему не открывал глаз, начиная отбивать простой ритм по струнам только после акапельных слов. Засранец знал, как привлечь внимание одним звуком.

– Узри. Свооего. Бога. Он несёт твой тяжкий груз, твой личный Иисус. Узри. Свооего. Бога. Молитвы, что слетают с уст – услышит Иисус.

Не хватало отбивки, так сильно не хватало, что поймав гитарный ритм, Сьюзен сама начала осторожно притопывать ногой в такт – не хотелось, чтобы камера тряслась. Богатый тембр Кейда перешёл на куплет, став чуть нежнее и проще. Кажется, он вообще не стал искать сложных путей, выбрав «Личного Иисуса» Депеш Мод в качестве лёгкой пробежки. Его расписанные чёрными татуировками руки играючи перебирали струны, совсем не напрягаясь. Он казался абсолютно расслабленным, даже когда открыл глаза, глядя куда-то поверх головы Сью, но не на единственную зрительницу и не в кадр.

– Насколько бы не были плохи, я отпущу твои грехи. Убрав зёрна от плевел, хочу, чтоб ты поверил. И всё обретёт смысл.

Сью удивило, что он стоит столбом. Никогда, ни на одном своём выступлении, ни на одной старой записи Кей не был таким зажатым. Словно гитара не продолжение рук, и весит пару тонн. Так же тяжело забивал гвозди и его бас: глубокий, на припеве вызвавший лёгкую щекотку вдоль позвоночника, но каждое слово падало камнем, а не летело под потолочными балками. Сьюзен прервала ненужную съёмку, но держала телефон, делая вид, что продолжает. Ей и так всё уже было видно. Он не потерял голос: даже есть ощущение, что двадцатилетний мальчишка-Кей и этот грубоватый мужик на разном уровне умения пользоваться связками. И мальчишка в минусе: он был слишком юн. У мальчишки не хватало мозгов быть ниже там, где надо добраться до нутра. Сегодняшний Кейд почти добирался. Почти, если бы было нечто гораздо более важное, чем навык и барабанщик.

Он закончил так же технично, как начал. Ни разу не сбился, не взял ноту вне ровного и спокойного ритма песни. Сью быстро поняла, что Кей продолжает заниматься вокалом регулярно, несмотря на то, где живёт и как выживает. Но это был замогильный голос покойника, и когда песня закончилась, а Кей стянул наушники, она даже испытала мимолётное облегчение. Эта музыка её задавила и заставила сгорбиться. Она с сожалением убрала телефон в рюкзак: сенсации не будет. Эпичного номера «старой школы рока» в её блоге. Эпичного возвращения короля.

Он и не ждал оваций, без всяких эмоций выключая микрофон. Внутри было пусто, точно так же, как при пении в барах. Музыка за деньги, не более того.

– Кейд, ты верующий? – вдруг спросила Сью, пытаясь найти на его шее цепочку от креста, но безуспешно.

– Это тут при чём?

– При том, что ты совсем не понял, что и для кого пел. Это же рок, эй! – она раздражённым жестом указала на гитару в его руках. – Тебя прозвали Анархистом, но это… Это пустышка. Жаль. Мне правда очень тебя жаль, если ты пел рок половину жизни и не понял, зачем он нужен людям. Под него не спят. Под него рвут струны, нервы и связки. Спасибо за твою попытку, но мне лучше идти. Извини, что ворвалась, – даже не скрывая степени своего разочарования, Сью развернулась к выходу.

– Ого, какой тут диванный эксперт по музыке нашёлся, – съехидничал Кей, бережно откладывая гитару на диван. – Небось настоящий рок слушала, когда ехала на велосипеде в школу?

– Я была на концерте Честера Беннингтона. И он знал, о чём поёт, – бросила Сью ему напоследок и закрыла за собой дверь с глухим щелчком.