Цена счастья

Фалиона как плетью стегнули.

– С-сука!!! – взвыл он, кидаясь вперед.

Никто и не успел бы прийти на помощь графине Иртон. Но «Medice, cura te ipsum»[8]. Или, как шутили когда-то, – чего стоит медик, который сам себе не поможет?

Блеснул остро отточенный нож. Лиля кидала в бедро, мало ли – кольчуги никто не отменял.

Александр, может, и дотянулся бы. Но подломилась раненая нога. Лиля упала назад, чтобы ее не достали мечом.

Эдоард усмехнулся.

– Графиня, так вы еще и оружием владеете?

На Фалиона он уже не обращал внимания. Списанные люди, чего уж там.

Лиля грустно улыбнулась.

– Научилась вот… жить хотелось.

– И как бы вы это оружие применили?

Лиля взглянула на второй нож в своей руке, потом кое-как поднялась с пола. Размахнулась. Не сильно, но жест был четким, уверенным.

Клинок вошел в деревянную панель стены рядом с ухом Фалиона-старшего.

– А вот так. Все равно помирать, а за этого негодяя мне бы хоть часть грехов списали.

Эдоард улыбнулся.

– Да-а… вы действительно потрясающая женщина.

– А вы, ваше величество, меня проверяли.

Лиля даже не спрашивала. Утверждала.

Эдоард только руками развел.

– Уж простите, графиня. Сами посудите. Графиня Иртон – вы. Покушались – на вас. Амалии с родами помогли вы. Фалион-младший ухаживал за вами. Фалиона-старшего спасли вирмане, связанные с вами… одним словом – вы все время были рядом. Сегодня я убедился, что вы невиновны.

Лиля чуть поежилась. По спине пробежал холодок – а ведь могла бы и в Стоунбаг отправиться отсюда. И выйти оттуда вперед ногами. Могла бы… но кто предупрежден, тот вооружен и очень опасен.

– Да еще и ваша беременность…

Лиля зло сверкнула глазами.

– Ваше величество, я еще раз повторюсь. Мы были пьяны. И вряд ли что-то получилось. А ребенок этот – от Джерисона. И я в этом где хотите поклянусь…

– Верю, – отозвался Эдоард после небольшой паузы.

Вообще-то он не верил, но… есть в этом какая-то жестокая ирония равновесия. Да и… троих своих внуков он уже приговорил. Должен же быть предел, тем более что опасности этот внук и не представляет. Как сын графа Иртона – он законный. Как бастард – вообще без всяких прав. И что выберет его мать?

Она ведь далеко не дура…

Лиля посмотрела на Ганца.

– Вы доложили королю о моей беременности.

Ганц пожал плечами. Он был откровенно доволен собой.

Честно говоря, копать под Фалионов он начал с признания Йерби. Но подозрения-то были, а с доказательствами – швах. Фалионы были умнее Ивельенов.

Да и маркиз Фалион откровенно крутился вокруг его подопечной. Ганцу приходилось прилагать уйму усилий, чтобы скрывать некоторые факты от его слишком внимательных глаз.

Совместные поездки, прогулки, ухаживания… все было невинно! Со стороны Лилиан Иртон – абсолютно невинно! Это видел Ганц, и это видел Фалион. Но и объяснить, как это выглядит в глазах света, у Ганца язык не поворачивался.

Если бы он не крутился ужом, то пресекая сплетни, то заставляя сплетников говорить совсем иное, – большая часть придворных поклялась бы, что Лилиан и Александр любовники. Ибо таких вольностей чужим людям не позволяют.

Лиля этого не замечала, но Фалион-то все понимал. И словно бы издевался над лэйром.

Близок локоток, да не укусишь.

Потребовалось много времени, чтобы осторожно подцепить новые ниточки, и получилась печальная картина. Фалионы и Ивельены. В случае удачи заговора Александр женился бы на Сэсси.

Что стало бы с его прежней женой? А нелюбимые и неугодные жены и раньше умирали. Она была жива, пока это было выгодно Фалиону. В случае ее смерти на него, как завидного жениха, началась бы охота, что создало бы ему массу неудобств.

Ганц одно время подозревал графиню, но изменил свое мнение. Просто каких-то вещей дочь купца не могла знать по своему положению, происхождению, воспитанию…

Все что мог – он сделал. Предостерег Лилиан и нанес свой удар.

Ганц постарался, чтобы новости были донесены до Фалиона в нужной ему манере. Спровоцировал герцога на удар – и получил свое.

Риска для короля не было – королевский кабинет имел потайной выход, и наверняка не один. Заговорщики отвлеклись бы на Лилиан, а король и принц могли бы ускользнуть.

Рисковали?

Будешь тут рисковать. Чтобы выжить, чтобы выполоть последнюю ядовитую траву. Но с королевской семьей все ясно. Они боролись за свой трон, свою власть, даже за девочек-принцесс…

А она, Лилиан?

А ей тут сейчас делать нечего, чтобы не возникло ненужных вопросов. Откуда у графини ножи, почему она не волновалась, что было между ней и Александром Фалионом – и так далее. Потом они с Ганцем придумают, что отвечать и как говорить. Потом.

Главное – теперь она может доверять ему еще больше. Не до конца, нет. Но очень и очень многое. Она ведь для него своя, а своих не выдают.

Лиля развернулась и направилась к выходу.

Больно. Больно осознавать, что прекрасных принцев не существует. Зато циничные сотрудники спецслужб способны на героизм, защищая свое. А принцев нет…

Эдоард наблюдал за ее уходом. И столько тоски было в этих опустившихся женских плечах, столько грусти…

Ганц не мог броситься за ней следом, не мог ничего сказать, не мог…

Служба.