Цена счастья

– Ганц! Наконец-то! – Лиля перехватила в зеркале серьезный взгляд. – Девочки, все выйдите…

Ганц дождался, пока закроется дверь за последней служанкой, обошел комнату, заглянул в прилегающую – и вздохнул.

– Ваше сиятельство, все плохо.

– Насколько?

– Полагаю, ни Авельса, ни ваших людей мы больше не увидим.

– Полагаешь?

– Точно сказать не смогу. Но это место было выбрано не зря. Там затопчут что угодно.

– А тела? Если бы их вывозили…

– Телега золотаря. С бочками. Тела в бочки, никто и не заглянет.

– А потом по этой дороге столько народу проехало и прошло…

– Именно. Так что…

– Это плохо, – вздохнула Лиля. – Что будем делать?

– Думать. В любом случае шлюховатая убийца на троне – не лучший подарок для страны.

Лиля кивнула.

– Кто знает, где выплывут старые грешки и кто еще возьмется за поводок. И что тогда будем делать?

– Пару дней придется подождать.

– А потом?

– А потом я что-нибудь придумаю, Лилиан.

Лиля вздохнула. Было тоскливо и тошно. Она уже теряла близких. И теперь теряет человека, который стал ее другом, ее учителем в этом мире… уже потеряла… больно.

На плечо ей опустилась сильная ладонь.

– Ты бы его не удержала.

– Знаю. Но я могла…

– Не могла. Лилиан, не считай всех глупее себя. – Дерзость, да. Но Ганц имел право и не на такое. – Если его ждали сегодня – что произошло бы потом?

– Он бы пришел. Она – нет. Он бы… отправился обратно ко мне!

– И за ним проследили бы. Смерть Лонса – это плохо. Но он спас тебя от серьезных бед и проблем.

– Но нас и так можно связать друг с другом…

– Через кого?

– Пастор…

– Печать на бумагах? Я оплавлю ее. Будет видно, что она не вскрыта, но не будет точно видно, чья она. Еще кто?

– Лонс старался не показываться, не представляться, скрывался…

– Лонс – имя распространенное. К тому же здесь он отрастил бороду, да и мало кто мог его узнать. Ты о нем не упоминала лишний раз?

– Нет.

– Лилиан, давно ты знала о его… избраннице?

– Давно. Поэтому он старался скрываться.

– Он-то понимал, чем ему это грозит. И чем все грозит тебе. Нет, с нами его не свяжут. И это хорошо.

Если Ганц говорит, что это правильно, значит, так и есть.

– Ганц, скажи, что будет, если узнают про Анелию?

– Скандал.

– Нет! В смысле – если его величество и его высочество…

– Тогда будет проще. Скорее всего помолвка расстроится. А вот далее…

– Что ждет девушку?

– Монастырь.

Лиля прикусила губу. О местных женских монастырях она была наслышана. Но…

– Поделом. А как это отразится на наших отношениях с Гардвейгом?

– Вряд ли положительно. Но договориться можно всегда. Особенно если это не афишировать.

– А у него же вроде бы и еще есть дочери?

– Да. Но они младше Анелии… старшая из них, да, где-то на два года. Через год как раз вступит в брачный возраст.

Лиля согласно опустила ресницы. Пусть так и будет.

– Когда ты отдашь письмо?

– Сегодня или завтра. А ты…

– А меня муж везет на бал.

– Желаю вам от души повеселиться, ваше сиятельство, – не удержался от поддразнивания и поклона Ганц.

Лиля скорчила рожицу. Ганц весело улыбнулся. Оба отлично знали, что графиня предпочла бы тихий вечер у камина. С дочерью, собаками, книжкой, близкими людьми… Ганц и сам любил такие вечера, когда после ужина в Иртоне все удалялись в гостиную и занимались чем хотели. Кто-то читал, кто-то разговаривал, вирманки вязали, Лиля что-то писала, отвлекаясь то на одно, то на другое, пастор спорил с Лейфом, дети играли на медвежьих шкурах со щенками, и все было уютно и спокойно… иногда шумно, иногда весело. Но какое-то внутреннее тепло не покидало его в течение всего вечера. И здесь тоже случались такие вечера, но намного реже. А жаль. Ганц тосковал по ним…

– Надо, ваше сиятельство.

– Надо, – в тон Ганцу вздохнула Лиля. – Я на вас очень надеюсь.

Джес знал, что его жена – красивая женщина. Но чтобы настолько?

По лестнице к нему спускалось прекрасное видение. Роскошные формы, длинные волосы, загадочные зеленые глаза, платье, стоящее безумных денег…

Мужчина невольно склонился в поклоне.

– Лилиан, вы прелестны.

Лиля поблагодарила за комплимент легким кивком.

– Позвольте… – В руках Джеса оказался небольшой мешочек, и из него появился браслет с изумрудами. Не такой тяжелый и массивный, как графский. Нет, это был легкий и изящный ободок, украшенный мелкой россыпью камней и крохотными алмазиками.

Лиля протянула свободное запястье, и Джес застегнул браслет. А потом коснулся губами надушенной кожи в долгом поцелуе.

– Благодарю за подарок, супруг мой.

– Они такие же, как ваши глаза…

– Вы мне льстите.

– Нет, я льщу изумрудам.

Лиля позволила накинуть себе на плечи плащ, позволила подсадить себя в карету и даже улыбнулась Джесу. Граф собирался ехать во дворец верхом, а как он поедет оттуда – будет видно. Месяц – это слишком много, чтобы не попытаться сократить сроки.

Но сейчас Джес не хотел спугнуть добычу. И плевать, что это – его жена. Принуждение не доставляет никакого удовольствия… Ну почему она не выглядела так на свадьбе?!

Балы, вальсы, красавицы в пышных платьях, галантные кавалеры, нежные улыбки и первая любовь…