Цена Шагала

— Аслан, но ведь ты понимаешь: деньги просто так, без дела не лежат, они делают другие деньги.

— Гена, я тебе объясняю, — начал нервничать Цуладзе, — нужно на пару дней. Мои люди подъедут, заберут, через два дня назад привезут.

— Аслан, при всем моем уважении…

— Ты поссориться хочешь? — закричал Цуладзе.

— Не ори, Аслан, — прервал его Ермилов.

— Нет, я как брата тебя прошу. Ты знаешь: мы, южане, народ горячий.

— Знаю, знаю, Аслан. Мы, русские, хоть народ и не такой горячий, но нам тоже палец в рот не клади.

— Странно говоришь, не как друг говоришь, — осадил его Цуладзе. — Войны хочешь? — Он уже явно угрожал.

— Какая война, Аслан, опомнись! Я на своей территории, ты на чужой земле.

— Гена, на два дня! Зачем тебе неприятности? Зачем друга терять, врага наживать?

— Ну, хорошо, хорошо, — примирительно сказал Ермилов. — Раз ты просишь…

— Богом прошу!

— У нас с тобой разные религии, — усмехнулся Ермилов.

— А! Какая разница, как назвать! Ты знаешь, Гена, ты мне как брат, век за тебя молиться буду!

— Не стоит. Значит, на два дня?

— Всего на два дня.

— Хорошо. Послезавтра подъезжай, тебе все выдадут.

— Сегодня надо, Гена, сегодня.

— Аслан, ну ты просто загоняешь меня в угол. Невозможно это сегодня. Посмотри на часы: который час уже! Это же банковские операции.

— Когда сможешь?

— Ну, приезжай завтра, скажем, во второй половине дня…

— В час буду, — прервал Аслан.

— В два, в два, — осадил его Ермилов.

— Ровно в два у тебя. Гена, не надо шутить!

— Какие шутки, Аслан: мы же друзья. Я обещал, значит, сделаю.

— Спасибо дорогой. В два буду.

Повесив трубку, Ермилов задумался. «Так, — сказал он себе, — значит, допекло. Значит, Трегубец достал Цуладзе каким-то образом. Все эти сделки, на два дня — пустые разговоры. Все-таки эти южане как дети, — улыбнулся он, — думают, что все вокруг глупее их, что их, понимаешь, кишлачная хитрость любого столичного жителя в заблуждение введет. Нет, дорогой Аслан, не введет, и не видать тебе денег, как своих ушей».

Он вновь вызвал в кабинет Пашу и, самолично заперев за ним дверь, начал инструктаж:

— Вот что, Павел, — сказал Геннадий Андреевич, — завтра у нас могут быть серьезные неприятности. Ты Цуладзе знаешь?

— Чеченца, что ли? — переспросил Черкесов.

— Чеченца, москвича — какая разница? Фамилия что-нибудь говорит?

— Ну конечно, Геннадий Андреевич, я у вас его видел.

— Так вот: завтра он и, видимо, не один приедет сюда. Приедет за деньгами, на которые, в сущности, никакого права не имеет. Твоя задача, Паша: во-первых, обеспечить полную охрану офиса. Собери всех, накачай по «самое не могу», расставь людей, в общем, попытайся делать так, чтобы на любой нажим ты мог ответить не только упреждением, но и подавляющим большинством. Это первое. А во-вторых, постарайся не доводить до открытого конфликта, нам это сейчас совсем ни к чему.

— Понимаю, Геннадий Андреевич.

— В-третьих, вот что. На встречу с ними вышлешь главбуха.

— Это Марка Анатольевича? — удивился Паша. — Так он же…

— Его задача не стрелять, а цифрами оперировать. Я его сам проинструктирую. При нем постоянно должны находиться два-три человека. Как только почувствуешь, что жареным запахло, его — в самый дальний угол, и беречь, как зеницу ока. Ребяток медленно вытеснишь. Понял меня?

— Дело ясное, — ответил Паша. — На войну собираемся?

— Ну, война — не война, — сказал Ермилов, — но на учения это вряд ли будет походить. Меня здесь не будет.

— Когда вас ждать?

— Ой, не знаю, Пашенька, не знаю. Может, через пару дней, может, через неделю. Останешься пока за главного по всем вопросам безопасности и кадров. Делами главбух займется. Ты в его финансовые проблемы не суйся — он в твои соваться не будет. Докладывать обо всем происходящем будешь лично мне по этому номеру, — и он достал из кармана бумажку.

— Это что? — переспросил Паша.

— Телефон, — уточнил Геннадий Андреевич.

— Занятный номер.

— Это космическая связь. Чтобы проблем не возникало.

— Вы что, на Амазонку собираетесь?

— Нет, Паш, поближе. Просто, пока какие-нибудь умные головы додумаются начать меня отслеживать, они сначала мобильный спектр пройдут, а до космоса не скоро доберутся.

— А что, что-нибудь серьезное начинается, Геннадий Андреевич?

— Ты, Паш, поменьше вопросов задавай. Лучше работой займись.

— Да я так, спросил просто.

— Все. Свободен.

Покинув кабинет Ермилова, Черкесов проанализировал ситуацию и решил: «Хозяин явно не вернется, что-то серьезное затевается. Все одно к одному: и мужичок этот, за которым мы следили, и чеченцы со своими разборками. Надо когти рвать. Завтрашнюю встречу я, конечно, организую — нечего черножопым по Москве как по своему кишлаку шастать, — а потом все. Засиделся я в Москве что-то. Для начала в Прагу, а там посмотрим». И, довольный своим решением, он бодро приступил к инструктажу маленькой армии «Гентрейд консалтинг».