Цена соблазна (СИ)

И Майя обреченно поняла, что Дарья Владимировна ничего не знала ни о ее беременности шесть лет назад, ни о Никитке. Не могла она быть тем самым анонимом – в голове Старой Ветлицкой не прозвучало ни единой фальшивой нотки.

- Так у нас уже есть сын! – жизнерадостно отозвался Артем. – И скоро будет еще… Давай признаемся, Марусь?! Нам уже второй месяц… Или третий? – спросил у нее.

Наморщил лоб, словно старательно пытался вспомнить срок несуществующей беременности, из-за чего Майя окончательно растерялась. Какой еще... второй или третий месяц, если у них секс-то был один раз, шесть лет назад?!

Тут она вспомнила, что Артем собирался импровизировать, и решила ему подыграть.

- Восьмая неделя… Токсикоз как раз в самом разгаре.

Импровизация удалась на славу – ей неожиданно стало нехорошо. Настолько, что к горлу подкатила тошнота, словно Майя и в самом деле страдала от токсикоза при полном отсутствии беременности.

Голова закружилась, и она прислонилась к плечу Артема.

- Как-то мне нехорошо… – произнесла жалобно, уже не играя. – А можно… можно мне в ванную комнату?

Оказалось, что можно. Удобства находились в конце коридора, и Дарья Владимировна даже взялась ее проводить, хотя Майя прекрасно знала, куда идти.

- Первые месяцы самые сложные, – произнес им вслед Артем, наверное, решив добить ее окончательно. – Потом станет получше.

Закрывшись в выложенной голубой плиткой комнате, Майя тяжело опустилась на край керамической ванной. «Импровизируем, Марусь!..» – вспомнила слова Спасского. Тогда почему же она так разволновалась, когда подумала о... еще одной беременности от Артема?!

Глупости, сказала Майя себе строго. Все это – сплошная импровизация! Игра. Они пришли сюда, чтобы проверить Родькину теорию заговора, а вовсе не для того, чтобы пить чай, фантазировать о несуществующем будущем ребенке и свадьбе, по переменно жалея Дарью Владимировну за то, что Элька не звонит матери уже какую неделю.

Вздохнув, Майя поплескала себе в лицо водой, затем, чувствуя себя преступницей, открыла зеркальные створки шкафчика над раковиной. Она не совсем понимала, что именно нужно искать, но… К ее облегчению, внутри ничего не оказалось. Вернее, ничего такого, что хоть как-то могло пролить свет на тот факт, почему Дарья Владимировна оказалась в Родькином списке.

Причем не жертвой, а подозреваемой.

Продолжая чувствовать себя злоумышленницей, Майя заглянула под ванну. Там ее встретила стерильная чистота – ни трупов, ни орудий убийств.

- Прекрасно! – пробормотала Майя. – Просто великолепно! И что же теперь?!

Тут в дверь постучали.

- Марусь, с тобой все в порядке? – встревоженно поинтересовался Артем.

- Не очень-то!.. – честно призналась ему, но дверь все же открыла.

На это Спасский заявил, что она выглядит даже не бледной, а, скорее, с интригующим зеленоватым оттенком.

- Иди ко мне, лягушечка моя! – произнес заботливо, подхватив Майю на руки раньше, чем ей удалось избежать подобной участи.

И она охнула, оказавшись в непосредственной близости к крепкой груди Спасского. Тот же как ни в чем не бывало заявил встревоженной Дарье Владимировне, что такое у них иногда случается.

Слабый организм, измученный токсикозом, поэтому Майе не помешает немного прилечь.

- Артем, ты бы уже меня отпустил!.. – начала было Майя. – Мне намного лучше, сейчас все пойдет.

Попыталась высвободиться, потому что на руках у Спасского было… странно. Но он не стал ее слушать.

- Прилечь, Марусь! – заявил с нажимом. – Тебе стоит ненадолго прилечь.

Кажется, они все еще продолжали импровизировать, и Майя сдалась.

- Простите, Дарья Владимировна! – произнесла извиняющимся тоном. – Я не хотела… Артем прав, со мной постоянно что-то случается...

То незапланированная беременность шесть лет назад, то болезненная влюбленность, которую так до конца и не излечил испанский берег, то ощущение безопасности в крепких руках Спасского…

- Ничего страшного! – засуетилась хозяйка. – Это совершенно, совершенно естественно… Артем, несите ее сюда! – распахнула двери комнаты, в которой Майя до этого бывала много раз. – Майечка, кстати, у меня есть имбирный чай. Помню, когда я была беременной…

И Майя обреченно согласилась на имбирный чай.

Очень скоро ее уложили в бывшую Элькину кровать, накрыв теплым пушистым пледом. Комната, как и остальной интерьер квартиры Старой Ветлицкой, совершенно не изменилась со школьной поры, да и убрана она была так, словно вот-вот ждала появления бывшей хозяйки.

У изголовья кровати были расставлены мягкие игрушки – лохматый котенок и плюшевый медведь с огромным сердцем в лапах, по стенам развешаны вырезки из журналов и постеры с киногероями. На трюмо стояли фотографии в деревянных рамках – очень много.

Впрочем, куда больше Майю заинтересовали свежие белоснежные хризантемы в хрустальной вазе.

Странно, подумала она, уставившись на цветы. Элька хризантемы терпеть не могла, называла их презрительно цветами плебеев. Уважала только розы и еще немного орхидеи.