Цена согласия (СИ)

— Бабулечка… — вздыхаю я, глотая слова о том, как соскучилась. — Я постараюсь еще приехать. Хотя совершенно без понятия, где окажусь через месяц или полтора и что со мной будет дальше. Но знай: ты навсегда в моем сердце и памяти.

Поджимаю губы и замолкаю, чувствуя, как подступают слезы, как душу рвет на части от тоски. Прекрасно помню бабушкины слова перед смертью: чтобы я жила полной жизнью, не шарила по закоулкам памяти, а продавала дом и уезжала с Зоей в город.

Дом я не продала. В нем сейчас живет Генка. Он позже выплатил нам с сестрой часть суммы. То ли пожалел, то ли мозги ему кто вправил, но на эти деньги я сняла квартиру, и мы с Зоей перестали скитаться по маленьким комнатам. Наверное, поэтому я не берусь осуждать сестру. По сути, она ничего хорошего и не видела в жизни. Впрочем, как и я. Однако у меня даже мысли не возникало предать близкого человека. Правы девчонки: как так могло получиться, что при одном подходе к воспитанию у Зои начисто отсутствует жалость к другому? А ведь я бы последнее ради нее отдала.

— Пошли, — слышу за спиной тихий голос. — Не нужно здесь долго находиться. И вообще, после визитов на кладбище я всегда ощущаю себя не комильфо. Может, твои натальные карты дадут ответ, почему так? — В голосе Кости проскальзывают саркастичные нотки.

Обкурился он там, что ли, в машине? Разве не понимает, что меня задевают сейчас его слова?

— У знакомого своего, который с мертвыми разговаривает, спроси.

— Не помню, чтобы рассказывал о нем. — Костя задумчиво трет рукой подбородок, который зарос щетиной.

— Тогда бросай пить. Недавно принял на грудь и делился историями про Яниса, а еще говорил, что у Багдасаровых вся семейка немного того.

— Правда? — хмурится Гончаров.

Я киваю.

Он подходит ближе и смотрит на крест, затем переводит взгляд на тот, что стоит рядом.

— Может, памятник закажем? Завтра же всё установят и пришлют на почту отчет, — предлагает Костя, заметив нищенское убранство могил.

— Не надо, — возражаю я, смягчившись, но на душе все так же паршиво и тяжело. — Во-первых, у меня есть деньги, чтобы это сделать, да и бабушка настаивала оставить крест, а во-вторых, через пару лет здесь собираются построить федеральную трассу. Возможно, я сегодня была у бабули и родителей в последний раз, потому и хотела приехать обязательно. На случай, если предстоит скрываться год или около того по заграницам, после того как выполню условия, которые ты прописал в брачном контракте.

Костя обводит кладбище глазами.

— Его сравняют с землей?

— Сравняют, — печально вздыхаю я.

— Мы недавно строили завод на юге и сделали то же самое, — безразлично хмыкает он. — Это бизнес, Маша. С этим ничего не поделать. Тем более если вышло постановление и…

— Смотрю, ты не брезгуешь никакими способами, чтобы я воспылала к тебе негативными чувствами? — перебиваю его. — Только получается все с точностью до наоборот!

Не знаю, что на меня нашло. Наверное, это потому, что я живой человек и хочу взаимности? Ну или хотя бы какой-то определенности. Которой нет и, похоже, не предвидится.

Вспоминаю, с какой страстью Костя накинулся на меня, когда мы переступили порог гостиницы. Он овладел мной прямо на комоде, а потом понес в душ и там вовсю проявил свои оккупантские замашки. Как дорогой он показывал мой обморок на обочине и смеялся при этом так искренне, что сердце сжималось. Я тогда представила нас по-настоящему влюбленной парой и отвернулась к окну, чтобы спрятать от Гончарова свои слезы.

— Ты постоянно напоминаешь, что я с тобой на время, что мои чувства для тебя ничего не значат, что я въедливая и раздражаю своей заботой. Но мне все равно нравится быть рядом, а от мысли, что тебе плохо, становится больно вот тут. — Тычу в свое сердце. — Знаешь, о чем я сейчас думала, пока ты не пришел? Собиралась найти номер Артура Багдасарова и попросить его тебя остановить. А может, мне нанять киллера, чтобы он убил Антипова? Да, точно. Так и сделаю. Хочу свою часть денег. Немедленно. — Эмоции снова прут из меня, но я ни капли этого не стыжусь.

У меня есть отличительная черта: я быстро завожусь и так же быстро забываю обиду. А еще безумно люблю выискивать у людей положительные качества. У Кости их — огромное множество, но он упрямо маскирует всё хорошее своим циничным поведением и таким же отношением к жизни.

— Деньги ты не получишь, — на полном серьезе говорит Костя. — По крайней мере, пока не покинешь страну.

— И телефон забирай! На! Вдруг я позвоню Багдасарову. — Протягиваю ему свой мобильник, ощущая, как эмоции продолжают душить мое спокойствие. — Если ты этого до сих пор не осознал, то я влюбилась в тебя и не хочу, чтобы ты подвергал себя опасности.

Костя приближается и заключает меня в кольцо сильных рук, поняв, что я собираюсь сбежать. Признаться в своих в чувствах духу мне хватило, а посмотреть ему в глаза — нет. Дергаюсь в его руках и пытаюсь вырваться. Но тщетно.

— Ты в курсе, что никто до тебя не признавался мне в любви на кладбище? — спрашивает Костя.

— Ха-ха. — Я кривлю лицо и едва сдерживаюсь, чтобы не заплакать.