Цена сокровищ: Опасные тайны Китеж-града

Глафира! Давняя мамина осведомительница – консьержка из квартиры на третьем этаже. Когда родители переехали, она исправно доносила матери обо всем, что происходило в моей квартире или у Анны Петровны. Первое время после их отъезда я пребывал в упоении свободы и анархии, но потом тетя Аня предупредила – возвращайся пораньше, когда в подъезде дежурит Глафира Игнатьевна. Я понял – через несколько дней поменял замок в дверях и с тех пор больше девушек к себе не приводил, всегда соглашаясь проводить их домой. Мне казалось, что и отец тоже перестал появляться в нашем доме, но приметы его присутствия в квартире Анны Петровны были всегда столь очевидны, что я неизменно восхищался его умением не отказывать себе ни в чем хорошем. Я и сейчас еще не достиг такой виртуозности. А Глафира по-прежнему на посту – иногда я думаю, что силы и бодрости долголетней старушке придает ее неукротимое любопытство.

– Ты не голодный? То, что дают в самолете, есть невозможно. А у тебя нет привычки держать запас в холодильнике (мне не нужен запас, у меня, как и у папы, есть Анна Петровна). Где ты ел? Или не ел? Почему ты молчишь? У тебя болит горло? Ты не простудился в Сибири?

– Мама, сейчас лето.

– Европа замерзает, там град и ледяные ливни! Ты мне не ответил, ты голоден? Мне приехать к тебе, привезти котлеток и каши?

– Мама, мне в оргкомитете дали сухим пайком суточные, это сделано для всех, кто улетал до завтрака. Там вполне приличный набор копченостей, выпечки, соков. Я сыт, я пытаюсь поспать, на конференции была очень насыщенная программа, а завтра у меня уже лекции в первую пару.

– Хорошо, хорошо… – Мама явно отвлеклась к телевизору. Было на что: в кадре крупным планом показали лицо несчастной Стеллы – изможденное, похудевшее, круги под глазами, взгляд опустошенный и растерянный. – Хорошо, очень хорошо!

– Мама, ты о чем?

– Если ты не устал, то включи криминальный канал, там сейчас показали твою одноклассницу Климову. Я не зря говорила тебе, что дружба с этой девчонкой не доведет до добра. Представляешь, своими руками застрелила собственного мужа! Какое счастье, что я не позволила тебе создать с ней семью. А если бы это был ты?

– Не говори глупостей.

– А ты посмотри! Сам, сам посмотри! Вот дрянь-то! И прячется за адвоката. Да это Олежка!.. Вот уж не думала, что он на такое решится – защищать эту стерву.

– Мама! Мне это неинтересно! – почти закричал я в трубку, и она осеклась, засуетилась:

– Отдыхай, отдыхай, я завтра тебе позвоню.

Точно так я кричал лет тридцать назад, когда мама нашла нас со Стеллой в соседнем дворе в беседке, где мы целовались. Мама всегда ждала меня по часам, и если в десять я не возвращался домой, то она выходила искать меня, обегала квартал за кварталом. Отец однажды очень серьезно сказал: я прошу тебя так больше не делать, вечер – самое удобное время для работы, а мне приходится вставать из-за стола, отрываться от бумаг и бегать по улицам за твоей сумасшедшей матерью, которая вбила себе в голову, что с ее сыном случилась беда. Я старался выполнять эту просьбу. Но чудесные школьные годы закончились год назад, стояла студенческая весна – одуряюще теплая и пряная. И в тот день Стелла почему-то тоже не хотела идти домой.