Цена соли

В понедельник мне пришлось известить универмаг о том, что я не смогу вернуться на работу. Кто-то из сопливых детишек в магазине, должно быть, передал мне этот вирус, но заодно в каком-то смысле – и вирус книги: жар стимулирует воображение. Книгу я начала писать не сразу. Я предпочитаю, чтобы идеи варились во мне потихоньку неделями. К тому же, когда «Незнакомцы в поезде» были опубликованы и вскоре после этого проданы Хичкоку, пожелавшему сделать из них фильм, мои издатели, да и агент, стали говорить: «Напиши ещё одну книгу того же типа, чтобы укрепить репутацию в качестве…» В качестве кого? «Незнакомцы» вышли в серии «Приключенческий роман Харпера» в Harper&Bros., как тогда называлось издательство, так что я проснулась «приключенческим» писателем, хотя «Незнакомцев» я у себя в голове никак не классифицировала и просто считала романом с интересной фабулой. А если я напишу роман о лесбийских отношениях, на меня навесят ярлык лесбийского писателя? Такая вероятность существовала, притом что я могла бы в жизни больше никогда не вдохновиться на написание подобной книги. Поэтому я решила предложить книгу под другим именем. К 1951 году я её закончила. Я не могла задвинуть её подальше на десять месяцев и взяться за что-то другое лишь потому, что из коммерческих соображений было бы разумно написать ещё одну «приключенческую» книгу.

Harper&Bros. отказались от «Цены соли», поэтому я была вынуждена искать другого американского издателя – к моему сожалению, так как я очень не люблю менять издателей. «Цена соли» получила ряд серьёзных и солидных рецензий, когда вышла в 1952 году в твёрдой обложке. Но настоящий успех пришёл год спустя, с выходом книги в мягкой обложке. Было продано около миллиона экземпляров этого тиража, а прочло книгу, вне всякого сомнения, ещё больше народу. Письма от почитателей приходили на имя Клэр Морган в издательство, выпустившее тираж в мягкой обложке. Я помню, как получала по десять-пятнадцать конвертов с письмами, пару раз в неделю, на протяжении многих месяцев подряд. Я отвечала на многие из них, но на все ответить не могла без стандартного письма с заготовленным текстом, до которого у меня руки так никогда и не дошли.

Юная героиня моего романа Терез может показаться в книге эдакой тихоней, но то были дни, когда гей-бары ютились за какой-нибудь неприметной дверью где-то в Манхэттене, и если человек хотел попасть в определённый бар, он выходил из метро на одну станцию раньше или позже той, которая ему была удобна, дабы не быть заподозренным в гомосексуальности. Привлекательность «Цены соли» состояла в том, что там всё оканчивалось счастливо для двух главных героинь, или по крайней мере они собирались попробовать выстроить совместное будущее. До этой книги гомосексуалам – мужчинам и женщинам – в американских романах приходилось расплачиваться за свою девиацию тем, что они резали себе вены, топились в бассейне или меняли ориентацию на гетеросексуальную (так утверждалось), либо же проваливались – одинокие, несчастные и отверженные – в депрессию, равную аду. Многие полученные мною письма содержали высказывания, подобные этому: «Ваша книга – первая такого рода со счастливым концом! Мы не все кончаем самоубийством, и многие из нас живут нормальной жизнью». В других говорилось: «Спасибо, что написали такую историю. Она немного похожа на мою собственную…» Или ещё: «Мне восемнадцать лет, и я живу в маленьком городке. Мне одиноко, потому что я ни с кем не могу поговорить…» Иногда авторам таких писем я советовала переехать в более крупный город, где будет возможность встретить больше людей. Насколько я помню, писем было поровну от мужчин и от женщин, что я сочла добрым знаком для своей книги. Так и оказалось. Поток писем не иссякал годами, и даже сейчас ещё нет-нет, да и придёт одно-два письма в год от читателя. Я так больше никогда и не написала книгу, подобную этой. Следующей моей книгой был «Недотёпа». Я стараюсь избегать ярлыков. А вот американские издатели их любят.

24 мая 1989