Цена соли

— Я сюда не шутки выслушивать пришла! — сказала Кэрол, и голос ее сорвался.

Он улыбнулся, складывая чек.

— И не говорите, что я вас не предупреждал. То, что вы от меня получили — это не все. Их еще много в Нью Йорке.

Кэрол застегнула сумочку и повернулась к машине, даже не взглянув на Терезу. Потом она остановилась и снова развернулась к детективу.

— Если они получили все, чего хотели, то теперь вы уже можете завязать с этим, правда? Обещаете, что сделаете это?

Он стоял, положив руку на дверцу своей машины и смотрел на Кэрол.

— Я все еще на работе, миссис Эйрд — все еще работаю на свою контору. Разве что вы решите срочно вылететь домой. Или куда-нибудь еще. Дайте мне расписку. Мне нужно будет что-то объяснить в конторе про отсутствие записей за последние несколько дней в Колорадо Спрингс, что-то такое, впечатляющее.

— О, пусть они выдумывают что-то впечатляющее сами!

Детектив осклабился и полез в машину. Включил передачу, высунул голову в окно, посмотрел назад, быстро сдал задним ходом и развернул машину. И покатил в сторону шоссе.

Звук его двигателя быстро затих вдали. Кэрол медленно пошла к машине, села за руль и стала смотреть сквозь лобовое стекло на поднимавшийся в нескольких футах впереди сухой склон холма. Ее лицо было таким безучастным, как если бы она была без сознания.

Тереза села рядом. Положила руку ей на плечо. Сжала ткань пальто и почувствовала себя бесполезной, словно чужая.

— О, я думаю, большая часть его слов — блеф, — вдруг сказала Кэрол. Но от этого блефа ее лицо стало серым, а голос — безжизненным.

Кэрол разжала руку и посмотрела на две кругленькие коробочки.

— Это место ничем не хуже, чем любое другое, — она вышла из машины, и Тереза пошла за ней. Кэрол открыла коробочку и вытащила катушку с плотной, жесткой пленкой. — Какая крохотная, да? Надеюсь, она горит. Давай ее сожжем.

Тереза чиркнула спичкой, укрывшись от ветра за автомобилем. Пленка сгорела быстро, и Тереза уронила ее на землю, где ее задул ветер. Кэрол сказала, чтобы она не беспокоилась, они могут выбросить обе пленки в реку. Он сидела в машине и курила сигарету.

— Который час? — спросила Кэрол.

— Без двадцати двенадцать.

Она села в машину, и Кэрол тут же завела двигатель и выехала на дорогу к шоссе.

— В Омахе я позвоню Эбби, а потом моему адвокату.

Тереза посмотрела на карту дорог. Омаха была ближайшим крупным городом, если они слегка повернут к югу. Кэрол выглядела уставшей, и в повисшей тишине Тереза чувствовала ее не улегшийся гнев. Автомобиль тряхнуло на выбоине, и Тереза услышала, как брякнула и покатилась где-то под передним сиденьем бутылка пива — та самая, которую они не смогли открыть в первый день путешествия. Ей хотелось есть, до рези в желудке хотелось есть вот уже несколько часов.

— Как насчет того, что поведу я?

— Ладно, — сказала Кэрол устало, обмякнув, как будто она сдавалась. Она быстро притормозила.

Тереза проскользнула на водительское сиденье между Кэрол и рулем.

— А как насчет того, чтобы остановиться и позавтракать?

— Я не могу есть.

— А выпить?

— Давай, только уже в Омахе.

Тереза разогнала машину, стрелка спидометра дошла до шестидесяти пяти, а потом застыла чуть ниже семидесяти. Они ехали по тридцатому шоссе. Потом свернули на шоссе 2-75, ведшее в Омаху, и дорога стала похуже.

— Ты не поверила ему насчет диктофонных пленок в Нью Йорке, да?

— Не говори об этом… Меня уже тошнит.

Тереза сжала руль, а потом заставила себя расслабиться. Она чувствовала, как огромная беда нависает над ними, маячит впереди и только начинает приоткрываться, самым краешком, и они неотвратимо приближаются к ней. Она вспомнила лицо детектива и то его едва различимое выражение, в котором, как она теперь поняла, затаилось злое намерение. В его улыбке она увидела желание причинить зло, хоть он и сказал, что не поддерживает ни одну из сторон, а еще она чувствовала, что он хотел, лично хотел их разлучить, потому что знал, что они вместе. Теперь она видела то, что раньше только чувствовала — целый мир был готов стать их врагом, и вдруг все, что было у них с Кэрол, перестало восприниматься как любовь или что-то хорошее, а превратилось в монстра между ними, которого каждая из них поймала в кулак.

— Я все думаю о том чеке, — сказала Кэрол.

Эти слова еще одним камнем легли ей на душу.

— Ты думаешь, они обыскали дом? — спросила Тереза.

— Может быть. Это может быть.

— Я не думаю, что они его нашли. Он далеко под скатертью.

Но ведь было еще письмо в книге. На мгновение странная гордость оживила ее, но тут же исчезла. Это было красивое письмо, и она бы предпочла, чтобы они лучше нашли его, а не чек, хотя для выдвижения обвинений они были бы примерно равноценны, и из обоих можно было сделать грязное доказательство. Письмо, которое она так и не вручила, и чек, который так и не обналичила. Конечно, скорее всего, они обнаружили письмо. Тереза не могла заставить себя рассказать Кэрол о письме и сама не знала почему — то ли из простой трусости, то ли от желания избавить Кэрол от еще одной напасти. Впереди показался мост.

— Там река, — сказала она. — Давай здесь?