Цена свободы

В конце подвала обнаружилась сломанная решетчатая дверь, я прошел через нее, и оказался в техническом туннеле, что шел под улицей. Туннель был широким, метра четыре, но низким, выпрямиться я не мог, уперся макушкой в потолок. По туннелю шло несколько толстых труб и целая куча труб потолще, в решетчатых коробах под потолком и по стенам какие-то кабеля. Сбоку от труб была дорожка, шириной в полметра, отделенная от труб невысокими перилами. Держа в правой руке пистолет, а в левой фонарь, я пошел по дорожке направ, Вайнштейн остался у двери. Правое направление я выбрал произвольно, а может, чуялка подсказала. Сначала я шел по дорожке, подсвечивая себе фонарем, но потом, привыкнув к подземелью, выключил фонарь, неуютно я себя чувствовал, так явно обозначая свое местонахождение. Я постоял немного, привыкая к темноте, потом, когда перед глазами перестали кружиться цветные пятна, пошел вперед, держась рукой за стену и ощупывая пространство перед собой. Шел медленно, спотыкаясь обо что-то, пару раз чуть не упал, но сумел удержать равновесие. Стена под рукой внезапно исчезла, я сразу же остановился, спереди повеяло пустотой. Я постоял, прислушиваясь. Ничего, ни звука, ни движения. Убедившись, что впереди никого нет, я решил рискнуть, и включил фонарь. Конус белого света выхватил переплетение труб в центре, какие-то насосы, шкафы с оборудованием. Я оказался в квадратном зале, со сторонами примерно метров по двадцать, на стенах потеки и плесень. Тут было повыше, можно было стоять в полный рост, налево, направо и вперед уходили тоннели, такие же, как тот, через который пришел я. Встал вопрос — куда идти? Обошел по очереди все три прохода, прислушиваясь и принюхиваясь, из одного потянуло легким запахом дыма, и я решил пойти туда. Скоро появились признаки обитаемости, прежде всего — вонь. Воняло… ну, как в зверинце, были когда-нибудь в обезьяннике? Представьте, что его ко всему прочему не убирали с месяц, вот такой примерно запах.

Где-то впереди послышались шаги, дробный такой перестук множества ног, шуршание, какие-то звуки, напоминающие речь. Я решил не вступать в контакт, осторожно, чтоб не загреметь, перешагнул перила, и, распластавшись, сполз за трубы. Мимо меня по дорожке прошло несколько существ, людьми, учитывая то, как от них воняло, язык не поворачивается назвать. Когда шаги стихли вдали, я выполз из-за труб, и двинулся дальше. Впереди мелькнул огонек, запах дыма стал сильнее. Туннель привел меня к такому же залу, как предыдущий, только этот был обитаем. Как учили, я на секунду выглянул из-за угла, и тут же спрятался назад, восстанавливая в памяти картинку. Подвел итоги: два выхода, не считая того, где я, трубы уходят влево и вперед. В правом дальнем углу огромная куча тряпья, в куче кто-то кашляет, перед ней, ближе к центру, хиленький костерок, дым струйкой в потолок, и вся комната в дыму, дыма не слишком много, видно, его через какую-то вентиляционную отдушину вытягивает. В зале было тепло, не так чтобы очень, но плюсовая температура точно. У костерка сидели шесть замотанных в тряпье фигур, заросшие, грязные, вонючие, они что-то жрали, громко чавкая, переговаривались хриплыми голосами. Смысла долетевших до меня обрывков фраз я не разобрал, речь у уродов была какая-то нечленораздельная. На ящике возле одного из них лежало оружие, тип я не разглядел, в левом дальнем углу были свалены какие-то коробки и ящики, там тоже кто-то сидел.

— Ай! — послышался вскрик, и следом такая фраза, которую я не решаюсь перенести на бумагу. Знакомый голос. Мишка? Если так, мне повезло, а вонючкам — нет. Я выглянул еще раз, на этот раз смелее все равно за входом уроды не следили. И правда, Мишка, откуда только таких слов набрался, сорванец? С него содрали сшитый Мариной пуховик, он сидел в одном свитерке, руки у него были связаны, сам привязан к трубе. Возле него скорчилось какое-то существо, кривляясь, оно тыкало Мишке по ребрам палкой, разражаясь мерзким гоготом. Голосок у твари был отвратительный, как гвоздем по стеклу.