Цена свободы

Рустем привез нас к круглосуточной кофейне, сам вышел из машины, заверив, что местным не плюют в напитки. Кирилл засмеялся, оценив шутку. А может, долю шутки в шутке. Воспользовавшись тем, что мы остались вдвоем, я спросила:

– Что это было в баре?

– А что было? – невозмутимо вздернул брови Салманов.

– Она облила тебя.

– Я ее коснулся. Это табу в «Гадком».

– Она падала, а ты ей помог.

– На самом деле – нет. Эта засранка специально все подстроила, чтобы облить меня водой. Койотки провоцируют – это нормально. Формат заведения.

– Нормально? – я ушам своим не верила.

– Первый раз я был там с Артуром. Этот штопаный презерватив дружит с хозяином, и они подговорили девочек. Меня облила каждая. Может быть, даже не по разу. На пятом стакане я сбился со счета. Вышел мокрый до трусов. Хорошо, было лето.

– О, боже, – Я схватилась за голову. – Поэтому они все ухмыляются?

– Ага, сволочи. Любят меня в «Койоте» и помнят.

– Зачем же мы туда пошли?

– Ты ведь не была.

– Ну и что?

Кирилл пожал плечами.

– Там атмосферно и молодежно. Я хотел тебя порадовать.

– Но какой ценой!

– Какой? – пожал плечами Кирилл. – Ну, облили. Я почти привык.

– Мог бы и предупредить.

– Зачем? Сюрприз – это часть веселья.

– Не очень-то весело, если честно, – возмутилась я. – Ты бы лицо свое видел. Я думала, ты ее сейчас при всех выпорешь.

– Ахахах, не искушай вернуться и сделать это, – Кирилл чуть нахмурился, видя мою серьезность. – Ты, правда, думала, что я могу?

– Да. Ты разозлился.

– Нет. Немного. Не настолько, чтобы потерять контроль.

– Ты матом выругался. Я не слышала от тебя такого никогда.

– Я не ругался, Дарин. Наверно, показалось. Я сказал: «Опять».

– О,– прозрела я. – Правда?

– Конечно.

– Все равно – это безобразие! – возмутилась я.

– Согласен, – так же истово поддержал меня Салманов.

Я увидела Рустема, который нес стаканы и пакет.

– Я взял вам шоколад и сэндвичи в дорогу. Ночь, конечно, но мало ли.

– Спасибо, Рус, – поблагодарил Кирилл, принимая стаканы. – Ты нас избаловал.

– Не начинал даже, – улыбнулся водитель.

Рустем прокатил нас по центру, только потом взял курс на вокзал. Я от души благодарила его. Могла бы даже обнять, но слова Кирилла о том, что никто не должен меня касаться, звучали весьма однозначно и относились не только к моменту в клубе, поэтому я сдержала свой порыв дружелюбия и ограничилась теплыми словами.

Водитель поставил наши чемоданы у вагона, пожелал доброго пути и пошагал прочь.

Проводница, улыбаясь, указала наши места. Я никогда не ездила в СВ, поэтому просто встала между двух полок и потеряла дар речи.

– Я принесу вам чай и снеки. Завтрак включен, я разбужу. Вагон-ресторан работает до двух часов ночи. Желаю приятной поездки, – оповестила нас проводница, едва поезд тронулся.

– Благодарю, – ответил Кирилл, потому что у меня язык прилип к небу.

Нас оставили одних, и я осела бесформенной массой на лежанку.

– Еще никогда Штирлиц не был так близко к провалу, – проворчала я, заставляя Кирилла в очередной рассмеяться.

Он за сегодняшний вечер вообще бил все рекорды по веселью, поражая меня своим позитивным настроем. Слава богу, он смеется, а не воротит нос, потому что спальное купе оставляло желать лучшего. Даже я со своим пролетарским происхождением понимала, что «это фиаско, братан». По сравнению с комфортабельным бизнес-классом самолета спальный вагон фирменного поезда выглядел до безобразия неуютным и буквально дышал старым добрым совком.

– Лучше бы мы полетели, – продолжала кукситься я, ерзая на голубых половичках, которые лежали на полках то ли для красоты, то ли вместо покрывал.

– Нет, не лучше, – тут же перестал улыбаться Кирилл.

– Почему ты боишься летать? – мой язык бежал впереди паровоза.

Кирилл взглянул на меня, и я считала удары сердца с перестуком колес. Напряжение повисло между нами, и показалось, что сейчас снова заработаю наказание за дерзкие неуместные вопросы. Но Салманов первый отвел глаза, стал возиться с бельем.

– Поезд как поезд. Вполне чисто, – проговорил он, игнорируя мой вопрос. – Меня устроит татарский колорит вполне. Ляжем спать и не заметим.

– Ты ляжешь, да? И не будешь чесаться тут?

Я решила не настаивать на неудобном вопросе, чтобы не дразнить гусей. Моя задница еще помнила неласковые удары плети.

– Буду, конечно, но завтра действительно сложный день, и нам обоим нужно выспаться. Или ты собиралась всю ночь напиваться в вагоне-ресторане? Только корейской морковкой не закусывай, – снова стал издеваться Кирилл, присев напротив меня.

Проводница принесла нам чай в граненых и с подстаканниками.

– Ради этого люблю ездить в поездах. Классные штуки, – кивнул на чай Кирилл.

Мы пили чай с сэндвичами из кофейни от Рустема, смотрели в чернильную темноту за оком, проводница забрала пустые стаканы.

– Чистить зубы и спать, – скомандовал Кирилл, когда мы снова остались вдвоем.

– Ты не собираешься заниматься со мной сексом? – выпалила я. Кто объявил сегодня ночь глупых вопросом?