Цена свободы

Миша привалился к решетке, просунул руку сквозь прутья. Пальцы нащупали холодную ладонь.

– Ромыч…

– Мишань, уходи. Пожалуйста, – тихо попросил друг.

– Прости, братишка, – парню хотелось плакать и грызть стену зубами. Он в последний раз стиснул ладонь товарища.

– Иди! – повелительно сказал Ромка и отпустил его руку. Короткое слово ударило, точно обухом топора, подтолкнуло. И Михей послушался.

Дикари крутились неподалеку. Беглецы рванули за угол карцера, а оттуда – вперед, к ограде, в спасительную темноту. Вскоре уперлись в бетонные плиты забора и побежали вдоль него в надежде отыскать хоть какую-нибудь брешь. Звуки боя остались позади. Наконец, метров через двести, Батя притормозил, указывая наверх. Здесь «колючка» над забором провисала, и был шанс перебраться на ту сторону. Похоже было, что Вячеслав намеренно шел к этому месту.

– Подсади, – рыкнул Батя. Парни приподняли тяжеленного бригадира. Михей успел заметить странное приспособление, которое тот выудил из потайного кармана на груди.

– Лешка, на шухере стой, – бросил Батя Эстету и принялся за «колючку». Через минуту перекушенные хвосты проволоки обвисли. За это время с Михея сошло сто потов – бригадир оказался невероятно тяжелым. Наконец Вячеслава опустили на землю.

– Первый, пошел! – скомандовал он, подсаживая Портного. Ванька подтянулся и через несколько секунд спрыгнул за ограду.

– Теперь я, – сказал Батя. – Один ты меня не поднимешь.

Кряхтя подсадили бригадира. Когда его туша исчезла за оградой, Мишка помог взобраться Лехе.

– Руку давай! – сказал Эстет, балансируя наверху. В этот момент в бетонные плиты ударил луч прожектора, осветив раскоряченного Леху. Нельзя было терять ни секунды.

– Миха, быстрее! – закричал Эстет. Парень вцепился в протянутую руку товарища и, упираясь ногами в выщерблины стены, вскарабкался на ограду.

– Прыгаем! – заорал Леха, и они полетели вниз. И вовремя. По плите забарабанили пули, сверху брызнула бетонная крошка, осыпая беглецов.

– Бежим! – крикнул Батя, увлекая парней за собой. И они рванули в неизвестность, прочь от ненавистной тюрьмы. Неслись как безумные, не смея оглянуться. Бешено долбилось в груди Михея сердце, холодил лицо утренний воздух, проносились мимо темные стволы деревьев и заросли кустов. Наконец Эстет не выдержал. Он первый рухнул на землю и застонал.

– Не могу больше, – хрипя выдавил он. – Сейчас помру.

Остальные тоже опустились на траву, переводя дух. Михей задрал голову, посмотрел вверх. Только сейчас он заметил, что ночь пошла на убыль. В темном небе потускнели звезды. Близился рассвет.

Они сидели так несколько минут, жадно глотая воздух. Наконец, когда немного отдышались, Вячеслав велел «поднимать кости» и «дрыгать отсюда». Беглецы осторожно выбрались на дорогу. Впереди громоздились бесформенные кучи бетонных обломков. Темень редела, и в сизых утренних сумерках уже просматривались очертания зданий. Сзади трещали автоматные очереди, где-то орали дикари – они, похоже, побеждали.

– Кранты хозяевам, – сказал Эстет. – Эх, там такое месиво сейчас. Есть все-таки справедливость.

– Да чтоб их всех там порезали, тварей, – сплюнул бригадир, и Михей невольно поежился. Казалось, что невидимый поводок все еще держал его на привязи. Там остался Ромка, и Мишка не мог не думать о товарище. Парень вдруг замер посреди дороги. Эстет обернулся, глянул на него.

– Ты чего? – недоуменно спросил Леха. – Уходить надо. Батя же сказал, что знает, как к причалу пробраться.

Михей не шевелился. В душе его снова началась внутренняя борьба.

– Подожди! – ответил он, отпихивая вцепившегося в него Эстета.

– Да чего ты титьки мнешь? – рявкнул Батя. – Мишаня, а ну – бегом марш! Или пинка для скорости дать? Не спасешь ты его, понял.

Наконец разум возобладал, и беглецы снова дали деру. Через полминуты выбрались на асфальтированную дорогу, и Вячеслав повертел головой, прикидывая. Потом махнул рукой на восход.

– Туда! – крикнул он и, свернув на обочину, первым побежал вперед. Остальные ринулись за ним. Дорога разматывалась бесконечной лентой, уводя их все дальше от тюрьмы. За спиной, отдаляясь, стихали звуки боя. Небо над головами чуточку посветлело, и Михей видел, как по нему призраками скользили облака. Бригадир приметил тропку, идущую параллельно дороге, и свернул на нее. Теперь беглецы пробирались зарослями.

Мишка крался вслед за Батей, и ему до сих пор не верилось, что они вырвались из тюряги. Судьба дала им шанс, но расслабляться не следовало. Беглецы то переходили на бег трусцой, то снова останавливались и внимательно слушали, что творится вокруг. Мелькнули справа мрачные корпуса неизвестного завода, остался позади длинный огрызок трубы, воткнутый в серость утреннего неба. Миновали они и две громадные бочки градирен, каждая высотой с добротную многоэтажку. Утро было тревожным. Редеющая темнота, казалось, таила опасность. Сзади то и дело доносились отдаленные выстрелы и взрывы – осажденная крепость тюрьмы все еще не желала сдаваться.