Цена свободы – любовь

Недобро сощурившись, Илья Головин стиснул зубы. Местных он недолюбливал. Местных он опасался. Всегда. Возможно, именно оттого не раз уходил от верной расправы. Он был старшим в их группе. Илюхе перевалило за сорок, но парень оставался самым молодым, озорным, весёлым. Саша ценил его именно за это. За такую необходимую лёгкость в общении, смешанную с животным чутьём. Сейчас он смотрел на зама с непонятной для остальных задумчивостью, и отвечать на вопрос не торопился. Спустя минуту только улыбнулся, при этом, практически не изменившись в лице. Губы расползлись в стороны, а в глазах всё тот же туман отстранённости и пустоты.

– Не стоит бросаться подобными словами. – Проговорил полушёпотом. – Всё же мы на чужой территории.

Подтолкнув товарища к навесу со спальниками, Саша шумно выдохнул, запрокидывая голову.

– Славный хозяин местных гор сегодня устроит для нас праздник. Вино, мясо, музыка. Будем считать, что миротворческая акция удалась на славу. Люди нам благодарны. Почему бы не отплатить им тем же?

– Да есть у меня пару лимонок, чтобы их отблагодарить. – Оскалился кто-то в тени навеса, но получил в ответ колючий угрожающий взгляд и дальше только помалкивал.

– Я говорю не о благодарности, а об уважении.

– Бойся данайцев, дары приносящих. – Хмыкнул Головин, но спорить с решением командира не стал.

В какой-то степени он был прав. В какой-то степени… Командир устало прикрыл глаза и принялся растирать их напряжёнными пальцами. Недолгое молчание породило некое примирение.

– И что там с праздником? – Подал голос один из бойцов. Пришлось откликнуться.

– Я попросил, чтобы пришли все. Будут женщины. Ваша задача сделать вид, что вы их не замечаете. Не глазеть, не заводить беседы. – Резко чеканил слова. – Упаси Бог, прикоснуться или как-то оскорбить. – Добавил со значением и до слуха донеслось недовольное перешёптывание.

– А с хера ли им тогда вообще приходить? Если только спровоцировать. – Обозвался самый смелый и, что греха таить… самый рассудительный. Командир грузно вздохнул, но сдержал лицо, демонстрируя, что уступать не намерен.

– Я так хочу.

– Смотри, чтобы ещё кто не захотел. – Буркнул Головин, но спорить и не думал даже. Знал, что бесполезно.

Что-то он тогда разглядел в лице командира. Что-то понял. И неуловимые на первый взгляд изменения отметил.

Несмотря на опасения, празднество проходило спокойно. Женщины сидели за дальним столом, от солдат были отсечены местными стариками. Все как одна, в чёрных хиджабах. Лица, хотя обычаи того не требовали, были спрятаны за непроницаемыми платками, глаза строго направлены в пол. Обилие блюд на столе манило разнообразием, но ни одна из них так и не решились притронуться к угощениям, ведь для этого пришлось бы убрать платок. Они сидели молча, с ровными, как струны спинами, со смиренно опущенными головами. Нейтральный разговор за столом то и дело сводился к громким и явно утомительным для всех благодарностям. Всё чаще восхвалялись сила и смелость русского солдата, его выносливость, непревзойдённое достоинство. Ситуацию спасали только резвившиеся дети. Порой они умудрялись перекрикивать даже громкие тосты. Со стороны больше походили на беспризорников. Лохматые, чумазые и безгранично счастливые.

Командир не сводил напряжённого взгляда с присутствующих. Он отвечал приветственным кивком на каждый тост, но так и не сделал ни единого глотка вина. Он силился улыбаться, но улыбка эта не скрывала засевшее глубоко в глазах уныние. Хозяин, это напряжение улавливая, неприятно суетился, всё чаще мелькал перед глазами. Он увещевал сладкими речами и умасливал яствами, а в разгаре вечера, с ликованьем в голосе пригласил к заскучавшим героям заказанную из города танцовщицу.

– Нет, ну тут всё правильно, если мы сами не надерёмся и не станем дебоширить, нужно сделать так, чтобы у всех встал. Чтобы наверняка мучились. – Рыкнул Головин, с остервенением отхватывая кусок лепёшки.

Командир улыбнулся, зная пристрастие зама к пышнотелым красавицам. У самого расслабление не наступало. С видом хозяина жизни он развалился в мягком кресле и полуобернулся на главу, даже не пытаясь скрыть собственного недовольства.

– Здесь не все. – Нарочито мягко подчеркнул. Смотрел прямо, уступать не желая.

Глава неуверенно замялся, втянул голову в плечи. В незнакомой интонации он уловил угрозу, потому спешно подозвал к себе слугу. После короткого перешёптывания согласно кивнул.

– Мужчины все. Женщины в селении в основном замужние. И если муж запретил ей приходить, ни ты, уважаемый Искандер, ни я, ни сам Аллах не заставит его изменить своё решение. – Примирительно выставил руки перед собой.

Командир продолжал сверлить главу взглядом, когда у самых ворот скользнула безликая тень. Ледяная волна пробежалась по конечностям от нарастающего напряжения, и только глупое сердце зашлось в радостном припадке. Ведь даже чёрный балахон не мог скрыть ни королевской осанки, ни рвущегося наружу протеста. Очередная девчонка, появившаяся на свет не в то время или не в том месте…