Цена тревоги

Он улыбнулся ей чарующей улыбкой и окинул взглядом с ног до головы. Мирей внезапно осознала, что футболка не такая уж длинная, под ней ничего нет, и то, как утренний холод подействовал на ее грудь, шофер, уж точно, заметил. Она скрестила руки на груди. Мартин поднял голову как ни в чем не бывало и посмотрел на нее чистым взглядом, словно ребенок:

— Я пришел немного убраться. Господин Берже упал в гостиной, опрокинул мебель, газеты, бутылку… Я не хотел, чтобы Николь увидела все это, когда проснется.

Мирей отметила, что вымытый бокал из-под виски стоит рядом с мойкой.

— Это мило с вашей стороны, но я бы и сама всем занялась. Как вы вошли сюда? У вас есть ключ?

— Дверь кухни никогда не закрывают…

Она чувствовала себя не в своей тарелке в присутствии этого типа. Почему, когда он сказал ей, что пришел помочь, позаботиться о Николь, своей хозяйке, он назвал ее просто Николь? У нее было такое ощущение, будто он вторгся сюда.

— Хорошо. Я займусь остальным. Вы можете идти к себе.

Он колебался, словно хотел что-то сказать, потом кивнул, прошел мимо нее и вышел через заднюю дверь, унося с собой мешок с мусором.

Он еще и мусор выносит! Мужчина, выносящий мусор по собственной воле, — это такая редкая жемчужина, что любая женщина мечтала бы о таком муже! Мирей рассмеялась бы, если б не это неприятное чувство, которое она испытывала в его присутствии!

Ключ торчал в дверном замке. Как только Мартин вышел на улицу, Мирей пересекла кухню и повернула ключ. Потом осмотрелась вокруг. Раз уж она встала, надо сделать что-нибудь полезное. Она нашла кофе и приготовила его в таком количестве, что хватило бы на целый полк. Потом взяла бокал из-под виски, который уже почти высох, вытерла и отправилась поставить на место в гостиной.

Мартин хорошо поработал: в комнате ничто не напоминало о трагедии, которая произошла несколько часов назад.

63

В соседнем помещении раздался звонок, и Николь вздрогнула от неожиданности. Она смотрела, как бесцветная жидкость из капельницы по трубке стекает к руке Даниеля. Она старалась смотреть на нее, черпая надежду в этом зрелище… Даниель без движения лежал на кровати, глаза его были закрыты, он не приходил в сознание после вчерашнего вечера.

Недавно она говорила с врачом; он только повторил то, что ей уже сказали ночью: «Еще слишком рано строить прогнозы. Надо надеяться».

Надеяться. Конечно, она надеялась. Она только это и делала. Но жизнь Даниеля зависела от этих странных аппаратов с зеленоватыми экранами, по которым бежали графики его сердечных сокращений. Николь возмущало собственное бессилие. Иногда она смотрела на экран с другой стороны кровати, на котором маленькая зеленая точка поднималась и опускалась, словно на русских горках. Дойдя до конца экрана, она пропадала, потом появлялась с другой стороны. От экрана к груди Даниеля тянулись проводки, приклеенные к коже пластырем. Николь смотрела на блестящую точку и мысленно посылала ей всю свою силу, стараясь помочь преодолеть эти бесконечные горки.

Вот уже второй раз Даниель оказывался в этом отделении, подключенный к этим варварским аппаратам, от которых целиком зависела его жизнь.

Теперь Николь отдавала себе отчет, что с того, первого, раза, после его выхода из больницы, она боялась этого момента, зная, что он неизбежно наступит и она не сможет этому помешать. Между тем Даниель старательно соблюдал предписания врачей, она за этим следила. Даже когда он уезжал из дома на несколько дней, он звонил ей каждый вечер и она настоятельно напоминала ему, чтобы он не забыл принять наперстянку.

Зачем все это — чтобы оказаться некоторое время спустя в отделении интенсивной терапии, борясь со смертью?

Нет, не надо думать о плохом. Не надо будить злой рок, который притаился где-нибудь в этой больнице, поджидая первого, кто перестанет сопротивляться. Даниель справится. Как он справился в прошлый раз. Он откроет глаза, устало улыбнется ей и скажет: «Привет, дорогая, я немного не в форме, а что у нас сегодня на обед?» — или что-нибудь в этом роде, что будет свидетельствовать о том, что он жив, что с ним все в порядке, что он вернется домой, к жене и детям…

Даниель не может умереть. Он ей нужен. Он нужен детям. Она знала, что Даниель позаботился об их финансовом положении еще до своего первого приступа, но думала о том, что никакие деньги не заменят присутствия отца и мужа.

Она протянула руку, сжала ледяные пальцы Даниеля в своих.

— Даниель, ты слышишь меня? Вернись. Где бы ты ни был, даже если тебе очень хочется остаться там, подумай о семье, о твоих детях. Ты им нужен. Ты мне нужен. Мы тебя любим. Мы ждем тебя. Возвращайся. Даниель, прошу тебя.

Она почувствовала, как по щекам потекли слезы, но не стала их вытирать. Кажется, пальцы Даниеля слегка дрогнули в ее руке? Нет, ей просто показалось. Маленькая точка на экране продолжала свой непрерывный бег.

64

Норбер Деллюк заказал пиво. Бармен узнал его и поздоровался.

— А! — сказал он. — Сегодня вам повезло больше, Эмиль здесь!

Детектив удивленно улыбнулся:

— Я проходил здесь случайно, значит, мне повезло. Где он?