Цена твоего молчания (СИ)

— Ты выпил, Паш. Настолько уверен в себе, чтобы пьяным сесть за руль?

Несмотря на все эмоции, другу хватает одного беглого взгляда на меня.

Он прекрасно знал, что я не поеду с ним.

Вообще ни с кем не поеду, если будет хоть малейшее подозрение на лишние сотые доли промилле в крови. Смерть отца оставила свои отпечатки, и искоренить в себе их я не могла. Да и не хотела, если уж на то пошло.

Рыжий раздраженно выдыхает и отворачивается от брата. Собирается мне что-то сказать, но в последний момент передумывает. Лишь смотрит долгим взглядом, словно пытаясь мысленно уговорить остаться. Но я делаю вид, что не понимаю.

— Ну, пока, — бросаю отрывисто и сухо, чуть пожимая плечом.

И без промедлений устремляюсь за Владимиром, чувствуя взгляд в спину.

Да уж, не так я представляла себя этот вечер. Совсем не так.

Мы вышли за ворота в полном молчании. Я не делала попыток нагнать парня и пойти рядом, но он сам остановился около калитки, открывая и придерживая ее, пока не пройду. Я сдержанно улыбнулась в знак благодарности, одновременно успев слегка удивиться этому простому, в общем-то, жесту. По жизни незнакомые, да и знакомые парни меня таким баловали нечасто.

И тут же едва успела сдержать смешок от неожиданной мысли — Владимир с самого начала нашего «недознакомства» только и делал, что удивлял…

Смотрю себе под ноги, опасаясь подвернуть ногу в темноте, поэтому даже не замечаю, что парень останавливается. И все же успеваю боднуть его лбом, в последний момент еле успев затормозить.

— Извини, — с досадой бормочу, тут же обходя ухнувшее от неожиданности мужское тело.

Запоздало замечая стильный спортивный мотоцикл, около которого мы и остановились. Восхищенно распахиваю глаза, жалея о том, что тут так мало света — рассмотреть в подробностях не получится. И машинально вынимаю руки из карманов куртки — ладони натурально зудят в желании потрогать и погладить красивую машину.

Но один взгляд на парня, лицо которого вновь пересекла гримаса недовольства, и накатившие эмоции тут же в ужасе разбегаются. Я забываю про все, а в голове занимает свободное пространство один-единственный вопрос.

Который тут же и озвучиваю, не видя смысла в обратном.

— Владимир, зачем вам все это? Не надо со мной возиться, я же не маленькая. Давайте вы просто вызовете мне такси, ни к чему ради меня портить себе вечер.

— Вова, — коротко и спокойно, и я не сразу понимаю смысл слова, растерявшись от нелогичности прозвучавшего.

— Что?

— Вова. Просто Вова, — снова улыбается он, а я вообще ничего не понимаю, — я тебя старше всего на пару лет, глупо мне выкать. Давай на «ты»?

А затем, когда я обескуражено киваю, продолжает.

— Так вот, Настя, — он делает ударение на моем имени, словно пытаясь его распробовать, и от этого где-то под ребрами становится щекотно, — с чего ты решила, что я порчу себе вечер?

О, а вот это уже проще и понятнее. Я даже умудряюсь непринужденно пожать плечами, объясняя очевидное.

— Ну, я же вижу, что тебе это все не нравится. Ты даже особо не скрываешь, так что смысла отрицать нет.

И в этот момент моя решимость заметно уменьшается. Потому что вытянувшееся на этот раз от крайнего удивления лицо парня абсолютно не вписывается в мои умозаключения. Настолько, что я наклоняю голову в ожидании объяснений, напоминая самой себе удивленную овчарку, но отмахиваясь от неуместных ассоциаций.

— Настя, это не ты, — качает он головой, потерев ладонью затылок, — то есть не о тебе. В смысле не в тебе. Дело. Нога…

Я себя ощущала героиней фантастического фильма с элементами сюрреализма. Нихренища не понятно, но очень интересно.

И все же больше не понятно…

— Чего? — повторяюсь, знаю. Но других слов нет.

— Нога болит, — смущенно признается Вова, закладывая большие пальцы за ремень штанов, — натер до крови уже, а аптеку круглосуточную не нашел. И здесь на даче ничего нет. Вот и мучаюсь хожу, хоть босиком ходи, честное слово!

С минуту царит полнейшее молчание. Я перевариваю слова парня, свои ощущения, накладываю все это на воспоминания…

А потом, обзывая себя мнительной дурой, вдруг спохватываюсь, скидывая рюкзак с плеча.

— Да что ж ты раньше-то не сказал! Давай сюда свою ногу!

Вова какое-то время медлит, но глядя на то, как я спешно роюсь в недрах рюкзака, медленно начинает расшнуровывать кроссовки.

— Может, я сам? — неуверенно предлагает, стоя в одном носке на снятом кроссовке. Протягиваю ему небольшой фонарик, не оглядываясь — обзавелась полезным аксессуаром после той памятной встречи в подъезде.

— Можешь и сам, если третья рука есть, — деловито оглядываюсь и, не найдя лучшего, разложила на сиденье мотоцикла бинт, пузырек с перекисью и пластырь. Последний был «советский», широкий и с узкой бахромкой ниточек по краю отрыва. Но, чем богаты, как говорится.

— К сожалению, нет, — в его голосе отчетливо слышится сожаление, а еще — неловкость. Меня, в отличие от него, ситуация абсолютно не напрягает — пациенты друг от друга не отличаются ничем, по сути. А хорошими знакомыми мы стать не успели, так что о личном отношении говорить не приходилось.