Цена твоего молчания (СИ)

Можно было, конечно, попросить деньги взаймы у матери, но особых надежд на это я не питала. Путем регулярных скандалов и уговоров, а иногда и откровенного воровства из ее сумки, мне удавалось добыть средства на оплату коммуналки и минимальные бытовые нужды. Остальное уходило на регулярные посиделки с «подругами» и «друзьями», в основной массе — обычными любителями «погулять» за чужой счет. Уговоры и слезы не помогали — мать никого не слушала, забываясь в обманчивом веселье очередных дебоширов на прокуренной кухне, напиваясь все чаще и сильнее. Радовало пока, что в многодневные запои не уходила — держала работа. Но два, а то и три дня уже стали привычными.

Мать не всегда была такой. Я помнила красивое улыбчивое лицо молодой женщины и ее голубые глаза. Яркий смех и походы в парк аттракционов в детстве. Запах сдобных булочек с абрикосами и поцелуй на ночь. Воспоминания…жестокие и беспощадные в сравнении с окружающей действительностью.

Все изменилось, когда отец на пару с другом решили открыть собственный бизнес. Какой именно, я уже не помнила, вроде по продаже каких-то запчастей. Он практически перестал бывать дома, постоянно ездил в какие-то командировки, буквально не отходил от беспрестанно трезвонящего телефона. Нам с мамой жутко не хватало его внимания, но он просил потерпеть и обещал, что в один прекрасный день мы заживем, как короли. А мне хотелось, чтобы он просто побыл рядом. Купил мне мороженое и сводил в парк хотя бы посидеть на лавочке. Расписался в школьном дневнике и похвалил за отличные оценки…

Все закончилось трагически и внезапно. Во время очередного «заезда» по городам в процессе переговоров с какими-то поставщиками, он попал в аварию. Водитель фуры не справился с управлением, тяжелую машину занесло…легковушку отца в груде металлолома опознали с трудом…

Мать не выдержала. Несмотря на участившиеся за год перед этим ссоры, она очень любила мужа. И теперь я могла с уверенностью сказать, что эта любовь оказалась в разы сильнее, чем к собственному ребенку. К выпивке она пристрастилась достаточно быстро — сначала по рюмке-две, чтобы уснуть. Потом по бутылке вина для настроения. А дальше — больше. И теперь, по прошествии трех лет со дня той страшной аварии, она уже мало напоминала ту маму, что я помнила. Располневшая неухоженная женщина с чуть отекшим лицом и тусклыми волосами — она казалась старше своего возраста минимум лет на десять. Но ее это не волновало. Хорошо хоть с работой повезло — мать трудилась поваром в заводской столовой, поэтому мы хотя бы не голодали. Но в остальном…

В остальном — в тот роковой день я потеряла обоих родителей.

Повзрослеть пришлось быстро. Мать на меня практически перестала обращать внимание, погрузившись в утрату с головой. Я разрывалась между собственным горем, попытками достучаться до родительницы и учебой. Повезло, что на тот момент я училась в десятом классе — в выпускном бы просто завалила экзамены и пролетела с поступлением в институт. А так, у меня оказалось достаточно времени, чтобы взять себя в руки и подтянуть оценки. Во многом все получилось благодаря Пашке и его маме — они сделали то, чего не сделала мать. Успокаивали, гладили по голове, утешали и поддерживали, часто — подкармливали, а позже и оставляли переночевать, когда дебоши в родной квартире выходили за все приличные и неприличные рамки.

С Пашкой мы дружили с детского сада, и теперь, на втором курсе института, мало что изменилось, хоть и поступили мы в разные заведения. Разве что добавились рассказы о личной жизни. И я уверенно могла сказать, что о таком друге большинство могут только мечтать.

— Ну, что будем делать? — высокий ярко-рыжий парень с непослушными вихрами задумчиво оценивал глубину и ширину препятствия. Карие глаза, легкая щетина на подбородке, редкие вкрапления веснушек — на мой взгляд, друг был весьма симпатичным, но застарелые комплексы давали о себе знать. Чуть портили образ излишняя худоба и привычка ходить слегка сгорбившись, но в последнее время Пашка начал регулярно посещать тренажерный зал, так что успехи ожидались в самое ближайшее время.

— Может, обойдем? — с сомнением протянула я, морщась от перспективы. Вроде и три минуты делов, а кажется, что километр по бездорожью.

— Да ну, что мы, пенсионеры что ли? Прыгай! — долговязое тело в легком прыжке преодолело три четверти лужи, чуть зачерпнув носком ботинка грязь, плюхнувшись в нее же. Но подошва его обуви это позволяла сделать без вреда для собственной целостности и сухости внутреннего содержимого. — Давай!

— С ума сошел? Я ж как раз в середине и приземлюсь, — категорически замотала я головой, делая полшага назад для надежности, — это у тебя ноги, как у страуса. Я с моими полутора метрами с бейсболкой могу только вплавь и недалеко, ибо топорик из меня лучше, чем дельфин.

Пашка беззлобно хохотнул, показывая идеальные зубы.

— Ладно тебе жаловаться, зато умная! И красивая! — шутку я не оценила, недовольно засопев. Но уже следующая фраза заставила меня тоже рассмеяться, — хочешь, я на руках тебя перенесу?