Цена твоего молчания (СИ)

— А ну цыц, баба глупая! — рявкнул мужчина так, что мы с матерью синхронно подпрыгнули, — раскудахталась, аж в ушах звенит! Сама дура-дурой, так радуйся, что хоть дочь выучится, да человеком станет! Иди, Настя, учись. Еще успеем пообщаться…

Получив многообещающий до ярости взгляд матери и холодно-оценивающий от Валерия, я быстро скрылась в своей комнате. И тихо, но надежно заперла дверь, стараясь успокоить заполошно колотящееся сердце. Несмотря на заступничество мужчины, радости не ощущала. И неприятное предчувствие так и не отпустило, даже после того, как я успокоилась окончательно.

Решительно вдохнув и выдохнув несколько раз, вернулась на стул, пододвинув к себе учебник вплотную. Нужно было успеть просмотреть как можно больше материала, особенно того, который вызывал наибольшие трудности.

Ибо опыт подсказывал, что меня ждет донельзя бурный вечер.

И ночь.

Интуиция и опыт не подвели.

Спустя два часа в квартире стало весьма многолюдно и шумно до безобразия. Я мужественно терпела, закрывая уши ладонями, а потом и наушниками, пытаясь заглушить пьяные вопли и хохот громкой музыкой, но помогало это мало. Читать, само собой, не получалось, и я все сильнее злилась, бесцельно наматывая прядь волос на палец и дергая за нее же.

Как же это достало!

Причем, если с вышеописанным худо бедно, но еще можно было смириться, то крики матери, каждые полчаса подходившей к моей двери, долбившейся в нее руками и ногами и требовавшей присоединиться к «приличным людям», игнорировать не получилось бы даже у слепоглухонемого инвалида.

Меня ожидала бессонная ночь, завтрашний зачет угрожал вылиться в позорную пересдачу на отработке — мне хотелось одновременно плакать и убивать.

И Владимир, позвонивший, чтобы узнать, как у меня дела и пожелать спокойной ночи, сразу понял, что что-то случилось.

Скрывать от него происходящее смысла не было — в курсе уже наверняка все рядом живущие соседи. Хорошо, если наряд полиции не вызовут — это отдельные грани «веселья», в том числе и для меня. Конечно, гулянку они разгонят, но вопросами потом замучают — в прошлый раз я больше часа давала «пояснения», едва не уснув прям на стуле.

Первым порывом Вовы был приход ко мне. С трудом, но все же отговорила парня — из своей комнаты не собиралась даже в туалет высовываться. Как минимум глупо и небезопасно. А уж добежать до входной двери, не привлечь внимания и открыть дверной замок, так и вовсе квест за гранью человеческих возможностей.

Затем он предложил прийти и лично разогнать «праздник» за моей стеной. Этот вариант тоже пришлось отвергнуть — я слышала голоса минимум трех мужчин, так что численный перевес был не на стороне парня. Вова попытался доказать, что с легкостью раскидает троих нетрезвых индивидов, но меня не проняло. Пригрозила в случае его упрямства лично выйти и подпереть входную дверь понадежнее, несмотря на последствия.

Сработало, но настроение это не улучшило нисколько.

Я попыталась перевести все в шутку, попутно «свернув» на другую тему, но парень не поддержал. Пару раз что-то пробормотал невпопад, а затем, сказав, что перезвонит и попросив не надевать наушники, отключился.

В полном недоумении еще минуту пялилась в черный экран телефона. А затем, пожав плечами, снова уткнулась в конспект. Чтобы через несколько мгновений сильно дернуться, испугавшись. Что-то, судя по всему тарелка, с силой влетело в стену, характерно грохотнув…

Выматерив про себя продавцов алкоголя, людей за стеной, власть, отменившую «сухой закон» и первого изобретателя спирта, я встала со стула и со стоном потянулась. Затем, подумав, перешла на наклоны. А после — на растяжку…

Непонятный высокий звук отвлек на мгновение. Я оглянулась по сторонам, но ничего необычного не обнаружила. Недоуменно хмыкнув, вернулась к внеплановой зарядке…и через две секунду звук повторился.

Я замерла снова. Старательно прислушалась, стараясь отвлечься от шума гулянки…

Звук шел от окна. Аккуратно приблизилась к стеклу, выглядывая…

Чтобы тут же распахнуть створки, впуская прохладный ночной воздух в комнату.

— Ты что тут делаешь? — улыбку сдержать не смогла.

Владимир стоял под моим окном и тоже улыбался, приветственно помахав рукой.

— Тебя спасаю, — ответил, закатывая рукава толстовки, — погоди.

Надо сказать, что под моими окнами был не асфальт, как везде. Как раз прямо подо мной сейчас чернела крыша навеса — входа в подвальное помещение. Сооружение, как пережиток советского прошлого, сохранилось вполне в рабочем состоянии, и даже периодически ремонтировалось силами управляющей компании. Лично меня оно раздражало — дети периодически лазили на него, гремя ногами по металлическим листам, которыми была закрыта крыша этой пристройки. Баба Зина так и вовсе в голос ругалась, предлагая снести конструкцию — ей пришлось вставить металлические решетки, чтобы обезопасить себя от воров, для которых эта крыша могла стать прекрасной лестницей на первый этаж.

И сейчас, наблюдая, как Вова забирается на это сооружение, я испытывала весьма противоречивые чувства.

Что он задумал?

Ответ не заставил себя долго ждать.