Цена твоего прощения

Чуть позже Дамира вернулась к расспросам, и мне показалось, что легче или умолчать о чём-либо, или сказать, как есть. Мать Сабира интересовало всё, образование, работа, моя личная жизнь. Иногда вопросы казались бесцеремонными.

- Мужчины иногда бывают слишком требовательны и настойчивы. Да что я тебе рассказываю, сама, наверное, понимаешь, какими порой невыносимыми бывают мужчины. - Даже самая тупая курица поняла бы, на что намекает Дамира.

- Ну, я с мужчинами никогда не жила, поэтому могу только предполагать! - немного резко ответила ей я, однако Дамира не обиделась, а наоборот, расцвела в улыбке.

В той самой хитрой и загадочной улыбкой, с которой она и просидела почти весь ужин. Вернулись домой мы только за полночь. Мне настолько хотелось спать, что я даже задремала в машине. Как-то очень насыщенными получились последние дни. А тут тепло, удобно. И Сабир к себе прижал, подставив плечо под голову. Проснулась только, когда Сабир уже вытаскивал меня из машины.

- Я сама дойду. - Сонно пробормотала мужчине, чем вызвала его смешок.

- Самостоятельная какая, - он всучил мне шкатулки со своими подарками. - Вот лучше, держи.

Сил спорить и вредничать, доказывая свою самостоятельность, не было. Поэтому прижав к груди коробки с украшениями, я послушно уложила голову обратно ему на плечо и не возникала.

Сабир помог снять платье и занялся прической. Точнее её уничтожением. Я наблюдала в зеркало, с каким удовольствием он её разбирал, вынимая каждую шпильку. А потом с самой хулиганской улыбкой он запустил пальцы в освобождённые локоны и взлохматил их. Но от этого действия по коже головы словно пробежали сотни приятных иголочек, я даже не сдержала дрожь удовольствия, пробежавшую по спине. На какой-то момент я напряглась, думая, что он останется на ночь в моей комнате, но он только поцеловал и поправил на мне одеяло.

- Спи, моя солнечная! - шепнул он, гладя меня по руке.

- Почему солнечная? - он уже второй раз так меня называл.

- Это значение твоего имени на персидском. Неужели ты не знала? - даже в его голосе слышится улыбка.

- Там ещё и на греческом интересное значение. - Почти засыпая, бормотала я.

- Я знаю. Но господин здесь я. - поцеловал меня он и вышел из комнаты.

Чтобы разбудить, вручив мне новые документы.

Глава 23.

Как проходит первый день после свадьбы? Кто-то продолжает празднования, кто-то собирает друзей, кто-то уезжает путешествовать. А я пыталась как-то привыкнуть к этой мысли. Документы, выданные вчерашним числом, говорили о том, что я теперь тоже Агирова.

То есть из одного непонятного и подвешенного состояния я перешла в другое, ещё более непонятное. Как быть и что делать, как говориться. Я даже испытала некую своеобразную благодарность к Сабиру, что, во-первых, привёз продукты, и пока я готовила, было время переварить новости. А во-вторых, за его решение, что мы сегодня остаёмся дома. Потому что я себя чувствовала какой-то пришибленной.

- Мы ждём гостей? - спросила... эээм... мужа, показывая на гору печёнки в раковине. - И все любят печёнку?

- Нет, я один всё съем. - Усмехается и смотрит так, словно главное блюдо, это я.

- А ты не лопнешь? - с сомнением посмотрела на примерно килограмм пять печени. - Ну, зато точно не останешься голодным.

- Обещаешь?- рычащий шепот на ухо и руки, что свободно и бесцеремонно гуляют по плечам, животу, бёдрам.

- Лично, с ложечки накормлю. - Пытаюсь выскользнуть из слишком наглых объятий.

Но кто бы ещё меня отпустил. Сабир пользуется тем, что я развернулась к нему лицом, и только сильнее прижимает к себе, крепче. Шумно вдыхает запах туго заплетённых волос и очень медленно наклоняется к моим губам. А я, как зачарованный кролик, смотрю в его глаза и застываю в ожидании, все мысли о сопротивлении или о том, чтобы сбежать из таких, сразу превратившихся из наглых в надёжные, объятий, пропадают, словно их и не было.

Когда до поцелуя остаются буквально миллиметры, Сабир останавливается. И хотя шумное дыхание выдает его собственное напряжение, его губы расплываются в улыбке. Наверное, со стороны мы странно смотрится. Он огромный, нависший надо мной, и я, словно натянутая струна, тянусь к нему. А он улыбается! Ждет, значит, что делать буду?

 Нападаю, легко преодолевая эти ничтожные миллиметры, и кусаю Сабира вместо поцелуя. Кажется, я немного не рассчитала, потому что почувствовала солоноватый привкус крови. Но я явно решила играть не на своем поле. Сабир сжал меня так, что казалось ещё чуть сильнее, и затрещат рёбра. С рычанием дикого зверя он набросился уже на мои губы, не сдерживаясь, жадно кусая, подчиняя, заставляя принять его напор и уступить, подчиниться. Почувствовать его голод и желание.

Но уступать ему не хотелось. Даже в поцелуе. Я не готова только принимать, смиренно ожидая, когда господин соизволит вспомнить о своей собственности! Нет уж! Если я жена, значит я равная. Ни пленница, ни любовница, ни временная девка для утех. Жена! Которая должна и помочь, и поддержать, и вовремя остановить. Прислушиваться к мнению мужа я должна, но не бездумно слушаться!