Цена твоей беременности

А одежда... Когда на меня надевали темное бархатное платье длиной до колена, с длинными рукавами и довольно скромным декольте, я просто затаила дыхание. Мягкая ткань приятно ластилась к телу, выгодно подчеркивая изгибы. Но самым невероятным мне показалась вышивка - невиданные узоры из золотых нитей собирались в причудливые цветы, украшенные сверкающими камушками. Бирка, которую до этого девушки срезали с платья и небрежно бросили на стол, подсказала бренд, цену, имя дизайнера и материалы... Сначала меня потрясла цена, затем имя известного модельера, а после камни. Они были полудрагоценными!

— Можно мне воды? — попросила я у сотрудниц студии красоты. У меня просто в голове не укладывалось, что люди СТОЛЬКО тратят на платье, которое могут надеть в итоге лишь раз. Зачем?

Мне принесли стакан, который я осушила до дна. Что-то мне отчаянно не нравится в этой ситуации еще больше двух подписанных договоров. Разве станет мужчина вкладывать в свою игрушку подобные суммы?..

Додумать мысль мне не дали - к платью необходимы были аксесуары, и все четыре девушки, которые сегодня "приводили меня в порядок", занялись подбором.

Когда все процедуры закончилось, я сама побежала... хотя нет, на таких высоких каблуках разве что поползешь, к Воскресенскому. Никакого удовольствия от становления "красавицей" я не получила, наоборот, морально устала. Вероятно, я создана быть "чудовищем".

Дмитрий Сергеевич безразлично осмотрел меня, выразил удовлетворение работой мастериц и просто развернулся и направился к двери, бросив мне скупое: — Пошли.

Конечно, я не ждала восхищенного взгляда, но от холода в глазах мужчины меня передернуло и стало даже немного обидно.

Что я опять не так сделала? Почему мне достаются лишь упреки и гадости?

А едва мы сели в машину, то ко мне пришла еще и злость. Почему я должна терпеть совершенно хамское отношение к себе? Такого в чертовом договоре не было!

— Что я вам сделала? — задала волнующий вопрос, сжимая пальцами выбранную в тон моего образа сумочку.

— О чем ты? — босс мягко завел автомобиль и вырулил со стоянки.

Он даже со своей машиной обращается более трепетно, чем со мной, живым человеком!

— Почему вы каждый раз меня унижаете? — едва сдерживая всю накопленную за эти дни злость, спросила я.

Так как мы остановились на светофоре, то он повернулся ко мне и усмехнулся:

— Унижаю? Мышка, если бы я унижал, то ты бы не сидела и злилась, а рыдала в подушку.

Мужчина, как ни в чем не бывало, вернул все свое внимание дороге, не удостоив меня больше и взглядом.

По его словам, он всегда так ведет себя? Мне стало искренне жаль близких ему людей.

Мы долго ехали в тишине, но первым ее нарушил Дмитрий Сергеевич:

— Итак, мышонок, — начал он, — на приеме у тебя несколько задач: улыбаться, не лезть не в свое дело и не отходить никуда от меня. Понятно?

— Да, — я кивнула, — надо изображать немую счастливую дурочку.

— Верно, — босс насмешливо улыбнулся. — Как видишь, ничего сложного - тебе почти не придется притворяться.

— Что?! — возмущенно переспросила я.

— Ничего, ты не немая и не счастливая, — хмыкнул мужчина, причем нарочно не упомянув последний пункт. Вот... сволочь.

— Вы просто... просто... — у меня тупо не хватало слов, чтобы высказать ему все в лицо.

— Просто не будем и перейдем к делу. Тебя зовут Аделия, мышка. К тебе все будут обращаться отныне так и представляться будешь тоже этим именем.

Я не успела возмутиться, потому что Воскресенский жестко продолжил:

— Сегодня никаких выканий, называешь меня только "Димой" и ведешь себя как самая примерная девочка на свете. Ясно?

Сжав зубы, чтобы не дать не самым приличным словам вырваться наружу, кивнула и отвернулась к окну - мы уже подъезжали к парадному подъезду, скорее всего, ресторана или отеля, где проходит мероприятие.

Здание оказалось дорогим рестораном, выполненном в лучших традициях дворцового стиля. И ступая по дорогому ковру или мраморным плитам пола, я снова чувствовала себя не в своей тарелке, хотя одета я была под стать гостям. Просто... Разве можно надеть на мышку чужой мех и выдавать ее за,например,львицу?

К нам сразу же подошла, явно хозяйка праздника: ухоженная женщина в длинном платье, которое открывало ее изящные плечи. Ее возраст сложно было угадать, но ей точно есть тридцать.

— Помни про улыбку, — шепнул мне на ухо Воскресенский, обжигая мою похолодевшую кожу своим дыханием. — Добрый вечер, Анастасия.

Я сжала сильнее пальцы на его локте и выдавила злосчастную улыбку.

— Добрый вечер, Дмитрий, — улыбаясь, поприветствовала женщина, но едва она перевела свой взгляд на меня, ее улыбка потускнела, и она каким-то странным тоном попросила: — Представьте, пожалуйста, вашу прекрасную спутницу.

— Аделия, моя невеста, — спокойно и даже можно сказать вальяжно ответил Дмитрий Сергеевич, при этом пристально следя за женщиной. Она при звучании моего поддельного имени почти незаметно, но вздрогнула.