Цена твоей беременности

— Знаете, — я мысленно надавала себе пару затрещин, чтобы голос не дрожал и звучал уверенно, --

— я же не могла не поинтересоваться данной темой...

— И? — вскинул вопросительно бровь он.

— И вот, у меня сейчас не самое благоприятное время цикла. Так что отдохните, наберитесь сил, и...

— Не волнуйся, мышка, мы пока будем репетировать, чтобы не сплоховать в самый ответственный момент, — издевательски протянул босс.

— Думаю, вам стоит поберечь важные ресурсы организма, — не спешила сдаваться я.

— Я поберег заранее, — отвественно заявил Дмитрий Сергеевич, — и запаса этих сил нам надолго хватит, не переживай, дорогая.

Я медленно выдохнула и повернулась кокну, тем самым показывая, что продолжать "светскую" беседу дальше не собираюсь. Мужчина тоже не горел желанием общаться, поэтому доехали до квартиры босса в тишине. А там он, вопреки моим худшим ожиданиям, забрал из своего кабинета папки и, на ходу застегивая свежую рубашку, начал меня информировать:

— Еда в холодильнике, библиотека на втором уровне, свободный ноутбук там же. Дверь я запру, поэтому предупреждаю: из окна не прыгать - все же пятнадцатый этаж.

Из этой тирады я сделала один вывод и решила уточнить:

— Издеваетесь?

Дмитрий застегнул запонки и с улыбкой, которая говорила, что издевается и еще как, заверил: — Забочусь.

— Вы действительно думаете, что я способна на самоубийство? — мрачно спросила, сложив руки на груди. Чуть подумав, все же присела на диван, при этом продолжая следить за сборы Воскресного.

— Хм, а балкон?... Как бы запереть и его? Не запечатывать же? — вместо ответа, словно обращаясь к самому себе, проговорил мужчина и досадливо поморщился: — Вот засада.

Что? Я, покраснев от возмущения, даже поднялась, но под веселым взглядом Дмитрия Сергеевича обратно села, осознав, что он снова насмехается. Это у него любимая игра теперь - подергай мышку за хвост.

— Вы! — прошипела я, напрочь растеряв от злости слова. — Вы...

— Я, — согласился он, широко улыбаясь.

— Вы просто... Вы просто чертов манипулятор!

— А вот это уже не я, — Дмитрий принялся завязывать галстук, и я на миг замерла, наблюдая за его, несомненно, сильными пальцами, которые сейчас перебирали шелковую ткань. Что-то было такое - притягивающее, манящее и крайне интимное, в этой сцене. Только вопрос, заданный низким, с хрипотцой, голосом, вырвал меня из оцепенения, разрушив всю прелесть момента: — Тоже подумала о том, насколько интересно можно использовать галстук не классическим способом?

Сглотнув ставший вязким воздух, я покачала головой и отвернулась, надеясь, что мужчина отстанет.

А вообще, я лучше пойду в свою комнату - переоденусь и отдох...

— Например, мышка, — он в одно мгновение оказался непозволительно близко к почти поднявшийся мне. Так близко, что я теперь ощущала его дыхание на лице, а затем и на шее, когда он наклонился, чтобы прошептать: — я могу связать твои запястья.

И Воскресенский осторожно взял мои ладони и погладил выступающую косточку на кисти, одним прикосновением будто пуская по венам электрический ток.

— Или же, — его пальцы переместились на мою шею, и я судорожно вдохнула ставший обжигающим воздух. Либо это его дыхание?.. — Или же я могу перекинуть галстук через твою шею и тянуть каждый, когда наконец-то буду в тебе. Как тебе эта идея?

— Я... я... мне надо... — я попыталась оттолкнуть Дмитрия, но он снова сжал мои руки, теперь уже одной ладонью, а другой приподнял мое лицо, чтобы не отворачивалась.

Я хотела зажмуриться, но не смогла, завороженная его глазами - сейчас стальной цвет потемнел, будто грозовое облако. И его взгляд... Я поняла, что такое желание. Я поняла, как это - хотеть кого-то. И, наконец, я поняла, каково это - быть желанной.

Его взгляд обжигал, касался внезапно обнаженных нерв, а ещё... чего-то, что я не могла распознать, но мне стало очень приятно.

— Ты права, — принял за свое мое молчание босс. — Лучше он будет смотреться между твоих ног.

О, Господи!

От его наглых, неправильных и порочных слов у меня теплеет в низу живота, пульсирует, тянет, в ожидании чего-то пока неведомого мне. От этого приятного напряжения мне немного больно, и я сжимаю колени, чтобы не чувствовать. Чтобы хоть как-то уменьшить охватившее меня жаркое томление.

— А ткань галстука гладкая, как твоя нежная кожа там, мышка. Тебе понравится, как он будет скользить по твоим складочкам.

— Прекратите! — просьба прозвучала откровенно жалко. — Хватит...

— Хватит, — согласился Воскресенский, — иначе я нахрен опоздаю.

Я выдохнула с облегчением - меня сейчас отпустят и свалят куда-нибудь, но не тут-то было - мужчина вдруг набросился на мои губы, впиваясь в них страстным, жарким поцелуем. Резким, жадным и совершенно диким, вторгаясь в мой приоткрытый от удивления рот бесстыжим языком и настигая мой собственный язык.