Цена твоей любви

– Конечно, Сережа хороший, а я, сука, такой хуевый, потому что совершил самую великую глупость в своей жизни! Потому что не послушал своего сердца, а шел как баран к другим целям.

Кричу, ударяя ладонями о руль, Регина вздрагивает, выжимаю педаль газа до предела, несясь на большой скорости по ночному городу.

– Что мне еще сделать, чтоб ты простила меня? Как сказать чтоб поняла, что тогда я не мог поступить иначе? Был глупым, жадным, скотиной и сволочью, шел по головам, плевал на любовь, в которую не верил. Мне сдохнуть надо, чтоб ты поверила?!

Выкрикиваю последнюю фразу, понимая, что не справляюсь с управлением, выжимаю тормоза, но не получается. Пытаюсь сбавить скорость, но выходит плохо, внедорожник начинает мотать по дороге.

– Регина, ляг на пол, быстро! Ляг, я сказал!

– Что…

– Ляг на пол и накрой голову руками!– кричу, обгоняя машины, выезжая иногда на встречную. Вдоль обочины мелькают знаки, говорящие о ремонте дороги.

– Матвей!

– Накрой голову.

Не успеваю пристегнуться, сбиваю ограждение, машину заносит на мокром асфальте, не понимаю, откуда взялась лужа. Перед глазами яркие вспышки, люди в оранжевых жилетах, удара не избежать. Выворачиваю руль вправо, чтобы он пришелся на мою сторону.

Бетонное ограждение, цепляюсь за руль, последнее, что слышу, скрежет металла и свой хриплый крик. Удар в грудь, из легких вышибло весь воздух разом и темнота.

32

– Что с ним?

– Все еще без сознания, но показания стабильные. Организм сильный, внутреннего кровотечения нет, подушка безопасности сработала хорошо. Да и автомобиль, насколько я знаю, по словам бригады скорой надежный, на вас не одной царапины.

Длинный коридор больницы, почти полночь, но народу очень много. Все куда-то спешат, кого-то везут на каталках. Вжимаюсь спиной в холодную стену, саму трясет так, что зуб не попадает на зуб.

– Пойдемте, вам надо измерить давление и принять успокоительное. Вы очень бледная.

– Со мной все в порядке.

– Я вижу, что нет, все будет хорошо, ваш муж сильный мужчина, парни со скорой говорили, что весь удар взял на свою сторону, чтоб вас спасти.

Муж?

Сердце сжимается в тугой болезненный комок, по щекам текут слезы. Все верно, Матвей кричал, чтобы я пригнулась и закрыла голову руками. Вывернул руль, удар, хлопок, я на несколько секунд теряю сознание, но боль пронзает локоть, не давая погрузиться в темноту.

Скрежет металла оглушает, хочется заткнуть уши. А когда я фокусирую свой взгляд, то вижу лишь Матвея, тот зажат подушками безопасности, голова запрокинута в сторону. Накрывает настоящая паника, хочу до него дотянуться, но сиденья не дают.

Дергаю ручку, не получается, кричу, не контролируя свои эмоции. Дверь поддается с третьего раза, почти падаю на асфальт, больно ударяясь коленями.

Не вижу ничего вокруг, только Матвея, мне кажется, он не дышит, что уже умер, а я столько всего наговорила ему. Нет, он не может умереть, он не должен.

– Пойдемте, вам тоже нужна помощь,– высокий худощавый мужчина в синей униформе медика берет меня за плечи, ведет мимо палаты, где лежит Матвей, не могу не смотреть в его сторону.

На груди присоски, тонкие провода от них идут к монотонно пищащим приборам. Это так страшно, что хочется зажмурить глаза, отмотать время назад, не говорить тех слов, что сказаны.

Не садиться в машину, просто быть с ним рядом, смотреть в глаза. Пусть он чужой, не мой, только бы жил.

– Присядьте, не понимаю, почему вас не осмотрели.

– Я в порядке, скорую вызвали строители, там дорогу ремонтируют, я не могла одна вытащить его из машины, дверь заклинило.

На самом деле думала, умру прямо там, пока спасатели резали огромными ножницами искореженный металл машины, а потом вытаскивали Матвея.

Меня осматривают, доктор просит покрутить головой, стучит молоточком по коленям, измеряет давление. А внутри сплошная боль, которая сковывает тело, не давая нормально думать и действовать.

Я должна быть сильной, с Матвеем все будет хорошо, у него деньги, связи, если что серьезное, вылечат, доктор, ведь сказал, он крепкий мужчина.

Но только я, оказывается, все равно слабая женщина.

– Давайте выпьем успокоительное, и надо ехать домой отдохнуть.

– Да, конечно.

– Вас есть кому отвезти? Или давайте лучше я вас оставлю, чтоб понаблюдать.

– Нет, не нужно, меня ждут дома, волноваться будут. Полицейские сказали, что им надо со мной поговорить. Я не могу уйти прямо сейчас.

– Хорошо, выпейте вот это и можете побыть в палате.

Мне в руки дают стакан с водой, выпиваю мелкими глотками, продолжая смотреть в одну точку, чувствуя привкус валерьянки на языке. Иду в палату к Матвею, а там не могу на него спокойно смотреть, вздрагиваю, зажимая рот ладонью, чтобы не зареветь.

Даже случай с Сергеем, который произошел совсем недавно, ушел на задний план. Слишком много событий в моей жизни в последнее время.

Несколько минут просто смотрю на него. Кажется, за те выходные, что мы провели вместе, рассмотрела всего, пока спал. Но нет, жадно скольжу взглядом по лицу, хочу протянуть руки, разгладить глубокую морщинку между бровей, потрогать губы, прошептать, что люблю его, я каждый раз с ним прощаюсь навсегда.