Цена твоей нелюбви. Я к тебе не вернусь (СИ)

Причина приезда до произошедшего была ясна, как день, но теперь, после всего, что я пережила недавно… Рассказывать обо всем сил просто нет. И думать о подруге просто не получается… Голова раскалывается. Сердце сжимается от боли.

— Я не хочу. Спасибо. Да и зря мы сюда приехали, — нервно постукиваю пальцами по столу.

Руслан, видя мое состояние, понимающе кивает.

— Давай тогда чай выпьем и поедем. Так сойдет? Тебе нужно отвлечься немного.

— Да, наверное, так будет лучше, — с протяжным вздохом, отвечаю, откидываясь на спинку стула. — Я же хотела про Лейлу рассказать…

— Попозже, — перебивает меня Руслан. — Ты сама едва на ногах, а думаешь о подруге. Если действительно ее выгнали из дома, я сделаю все, что в моих силах, чтобы ей помочь. Договорились?

Я слабо улыбаюсь. Благодарна ему безмерно, но у меня действительно не осталось никаких душевных сил. Ни на что.

Уже в машине, Абрамов то и дело пытается меня отвлечь, задавая вопросы по работе и рассказывая, какие у него были сотрудники еще до моего появления.

Мне, честно говоря, не интересно, однако я пытаюсь прислушаться хотя бы для того, чтобы забыть... Отойти от тех слов, что мне высказали уже чужие для меня люди.

Папа слишком жесток ко мне, брат — вообще в облаках витает, верит в то, что Альп белый и пушистый только потому, что тот выручил его и вытащил из дерьма.

В этом бездушном мире правят деньги, слава и власть. Все это туманит разум. Человек перестает быть человеком. Теряет свой прежний облик и это действительно страшно… Очень страшно.

Но все же это не повод так обращаться с родной сестрой, какие бы заоблачные перспективы не стояли перед ним.

Понимание того, что я никогда в жизни не прощу свою семью приходит сразу. Их для меня больше нет, как и меня для них.

Перекошенное от злости лицо отца так и стоит перед глазами. Пробирает до дрожи, возвращая в адские минуты падения в овраг. Зажмуриваясь, я пытаясь отогнать удушающие меня мысли, но не могу…. Слова отца набатом стучат в висках. Ком встает поперек горла, сглотнуть не удается. А тошнота отнимает все силы и энергию.

Смотрю перед собой, не слыша слов Руслана. Вернее, все слышу, однако суть не улавливаю. В ушах звенит от напряжения.

— Дарина, — лёгкое прикосновение к моей руке приводит меня в чувство.

Его горячие пальцы сжимают мое запястье и заставляют повернуть голову, заглянуть в его темные глаза.

— А? — выгибаю бровь. — Да?

— О чем ты думаешь? Так сильно задели их слова? — произносит с хрипотцой в голосе.

— А как ты думаешь, Руслан? Они — это мой отец и брат. Я не ожидала... Вместо того, чтобы нормально во всем разобраться… — не договариваю, из горла вырывается истеричный смех.

Закрываю рот ладонью и снова зажмуриваюсь, чувствуя, как к глазам набегают слезы.

— Они больше не появятся на твоем пути, — чеканит он. — Я тебе обещаю.

— Я уже поняла, что не появятся, — горько усмехаюсь. — Потому что они вычеркнули меня из своей жизни. Отцу я больше не дочь, а брату не сестра.

— Дарина…

— Скажи, а как мне жить с таким позором дальше? Ведь в глазах людей я просто легкодоступная женщина. Да еще и предательница. Я просто... Просто...

Голос срывается, превращаясь в хриплый шепот. Всхлипываю, затем как маленький ребенок шмыгаю носом. Не хочется показывать свою слабость перед Русланом, однако эмоции берут верх и я ничего с собой не могу поделать.

Слезы градом катятся по щекам. Руслан крепче сжимает мою руку, останавливаясь у нашего здания.

— Послушай…

— Ничего не говори, я тебя умоляю, — выдаю еле слышно. — Мне нужно просто привыкнуть. А лучше... Лучше просто покинуть город. Хотя бы временно.

— Это лишнее, поверь мне, — уверяет Абрамов. — Люди всегда думают так, как им выгодно. По мере своей испорченности. Понимаешь? Пусть говорят, что хотят, Дарина. Твоя совесть чиста. Да ты сама чиста, как белый лист. Не нужно все воспринимать близко к сердцу. Я постараюсь...

— Ты ничего не сможешь сделать, Рус, — мягко перебиваю босса. — Я устала надеяться, что когда-то все встанет на свои места. Моя жизнь больше никогда не станет прежней. Семьи у меня давно нет, есть только друзья. И ребенок, — касаюсь рукой живота, — который заставляет твердо стоять на ногах. Руслан, я хочу покинуть этот город.

Абрамов смотрит в мои глаза. Потом кивает два раза, сжимает мое запястье, подносит к своим губам и целует ладонь. Я моментально теряюсь, понятия не имея, как правильно реагировать. Поэтому слишком резко выдергиваю руку.

— Мне пора.

Чувствую себя беспомощным ребенком.

Выскальзываю из машины, но Абрамов выходит следом за мной.

— Подожди, Дарина, — застываю, услышав его слова. В его взгляде чувствую, что он колеблется, не зная, что сказать, но вскоре сдается. — Хорошо, будь по-твоему. Главное, не делай все одна. Положись на меня.

Я не успеваю ему ничего ответить. Потому что слышу недалеко от себя знакомый голос, от которого дрожь по всему телу проносится.

— Дарина.

Оборачиваюсь и вижу чей-то высокий силуэт, но разглядеть в темноте не получается.

И лишь, когда он делает шаги вперед и останавливается в метрах пяти от нас, я вижу того, кто стоит передо мной…