Цена твоей ошибки

— Там…там… — Девушка заикалась, плакала и вся тряслась…

Влетели внутрь зала и застыли у открытого ноутбука.

— Он не реагирует и показывает только это… — Послышалось за спиной.

Мы смотрели на время… на черном экране отсчет красными цифрами.

— Чуть больше 23-х часов… Нам дали сутки… — Глухо произнес очевидные вещи.

— Думай, думай, думай… — Бес схватился за голову и мерил шагами комнату.

Оставил ребят в зале, а сам прошел к кабинету. Там, как в темнице, сидел наш хлюпик и продолжал долбить по клавиатуре.

Рядом нетронутая еда и много пустых чашек с остатками кофе. Парень, при виде меня, протер уставшие, красноватые глаза, и лишь отрицательно помотал головой.

Молча выхожу из кабинета, плетусь в спальню и начинаю свой внутренний отсчет времени с фотографией улыбающейся жены в руках.

…………………………………………………………………………………………………..

Тина

Сжалась в углу холодной комнаты. Всё тело трясет, вещи сырые и неприятно липнут в коже. Сил практически не осталось, и даже если сейчас мне настежь откроют дверь, я вряд ли смогу уйти своими ногами.

Пытки этого ублюдка настолько жестокие, что невольно проскакивает мысль — поскорей бы умереть.

Когда всё моё тело пронзали жалящие иглы тока, я чувствовала, как моё сердце останавливается, а потом заново начинает свой ход. И эти секунды… когда оно не билось… словно весь организм взял передышку, они были потрясающими.

Ни боли, ни ломоты, ни адской усталости… ничего… Только в этом «ничего» было спасение. В этой секунде была целая жизнь. Лёгкая и спокойная. И так хотелось подольше насладиться этим ощущением.

Но блаженная секунда сменялась новой вспышкой невыносимой боли и отчаянья от понимания того, что я ещё жива, что я всё ещё чувствую и дышу.

За свои мысли было стыдно. Сотни раз задавала себе вопрос, почему я так рьяно боролась за жизнь Тимура, а за свою не хочу?

Ведь он сейчас там, сходит с ума и переворачивает весь город, чтоб меня найти, а я даже не хочу ему помочь.

Прижала к губам обручальное кольцо и горько заплакала.

— Прости… родной, прости, но я больше не могу… Я так устала…

Мне было тяжело разговаривать, тяжело думать, тяжело дышать и двигаться. Каждая попытка управлять своим телом отзывалась очередной тягучей болезненной агонией.

Глаза прошлись по гравировке, и новый поток слёз омыл лицо.

Смотрела и смотрела на внутреннюю сторону метала, и когда уже собралась вернуть кольцо на его законное место, что-то зацепило мой взгляд…

Глава 88

Тимур

Новое утро ничем не порадовало. Каждое было будто одинаковое, а с момента отсчета и вовсе стерлись все временные границы.

Хлюпика нашел на том же месте. Парень уснул прямо за столом, и мне осталось только мысленно ему посочувствовать, хрен разогнется потом бедняга.

Подсунул ему под голову маленькую диванную подушку и побрел на кухню.

Настя уткнулась в окно и внимательно за чем-то наблюдала.

— Доброе утро. — Поздоровался с девушкой, но она даже не повернулась.

— Доброе…

— Что показывают? — Подошел ближе и попытался разглядеть, что же так привлекло её внимание.

— Он делает так уже третий час… — С грустью в голосе ответила мне.

Проследил за её взглядом и увидел Беса. Парень колотил боксерскую грушу, откуда-то взявшуюся в саду.

Вышел на улицу, медленно подходя к другу.

— Кир…

Удар, еще удар, еще удар…

— Кирюх…

Опять удар, опять и опять.

Бес, словно одержимый, колотил увесистый мешок голыми руками, и кожаная обивка давно окрасилась в алый цвет.

Подошел ближе, сжимая крепко его плечо. Бес замер, резко выдохнул и привалился лицом к груше.

— Я не могу так больше… Всю голову сломал, а ничего не могу понять…

— Мы найдем её, Кир… Не можем не найти, слышишь? Мне нужна моя жена!!!

— КИРИИИИИИИИИЛЛ!!! — За спиной послышался громкий крик, и когда мы резко повернулись, в нашу сторону уже неслась Настя.

Друг оттолкнул от себя грушу и быстро рванул на встречу к жене.

Неприятное чувство кольнуло в груди от обеспокоенного вида девушки.

В считанные секунды оказался рядом с Бесом, а тот уже прижимал телефон к своему уху.

Молчал… вообще ни звука не произнес, только сосредоточено и внимательно что-то слушал.

Вырываю трубку из рук Кира и вслушиваюсь в шорох. Будто шаги какие-то.

— Слушай сюда, мразь, я тебя из-под земли достану, и тогда молись! Молись всем богам, потому что ты труп! За каждую её слезинку, за каждую причиненную боль — отвечать тебе. Я сяду! Я сдохну, но ты не жилец.

Лёгкий смешок, а потом до боли родной голос, еле слышно прошептал в трубку:

— Тим… это я… — Меня всего скрутило одной сплошной болью.

Её голос… Настолько пропитан страхом, что хочется завыть в голос. Но было что-то ещё… Едва уловимое, хорошо спрятанное, но так рвущееся наружу… Отчаянье… Словно она сдалась, перестала бороться и смирилась…

— Тина… родная… Всё закончиться, я клянусь тебе. Всё скоро закончится и ты вернешься домой, только… Не сдавайся, хорошо? Боже, я так тебя люблю…

— И я тебя… — Слабо ответила мне жена.

— Борись, милая, держись за это чувство, и борись… я прошу тебя…

— Тим… я так устала… Я только… хочу, что бы ты знал… Если ты не успеешь — всё хорошо.

Она прощалась……………………………