Цена успеха

Гейл подалась вперед, не желая пропустить ни слова. Нанетт Делво беззастенчиво флиртовала с Филиппом. Тот понимающе улыбался, но, как показалось Гейл, его больше интересовало интервью, нежели собеседница.

«Как хорошо он выглядит! Как непринужденно держится и как элегантен в темно-синем блейзере и белой рубашке. – Гейл улыбнулась. – Интересно, у него в самом деле появился вкус к одежде или это заслуга женщины?»

Наблюдая за грациозными движениями его красивых рук, Гейл почувствовала сексуальное волнение. Удивительно. Кто бы мог подумать, что от одного вида этого человека на экране телевизора в ней снова проснется желание!

За спиной раздался детский голосок:

– Мамочка, я не могу уснуть.

В дверях гостиной стояла Венди и обиженно терла глаза.

– Детка, а ты попытайся. Не забывай, что завтра рано вставать в школу…

– Я уже пыталась, и все равно не получается.

Семилетняя девочка забралась на диван и прижалась к матери. Гейл была так увлечена передачей, что не стала возражать. Интервью, которое вел Филипп, захватило ее целиком. Делво рассказывала об исполнительнице главной женской роли в своем последнем фильме. Актрисе не удавалось войти в роль, и тогда Делво посоветовала ей представить, будто она влюблена в героя. В результате актриса влюбилась на самом деле, и проблемы посыпались как из рога изобилия. Дело в том, что актер, игравший главного героя, уже был любовником самой Делво.

– Мама, – сонно протянула Венди, – я скучаю по папочке.

– Знаю, детка. – Гейл обняла дочь и поцеловала в макушку.

Она не стала добавлять, что тоже скучает. Если уж она по кому и тосковала, так это по красивому мужчине, который смотрел сейчас на нее с экрана, смотрел, казалось, прямо ей в глаза и улыбался так же, как много лет назад.

– Мамочка…

– Тише, детка. Потерпи еще немножко, передача уже заканчивается.

После первой части ток-шоу Гейл выключила телевизор. Президент Франции ее не интересовал.

– Ну давай, Венди, возвращайся в постель. – Взяв дочь за руку, Гейл решительно повела ее в детскую.

– Мама, кто такой Филипп Джером?

– Это дядя, которого только что показывали по телевизору. Он ведет передачи, берет интервью у разных известных людей. Иди-ка, детка, ложись в постель, а я почитаю тебе сказку.

Стараясь сосредоточиться, Гейл читала более эмоционально, чем обычно: перед ее глазами стояло лицо Филиппа. Наконец она подоткнула одеяло и поцеловала Венди в щеку.

– Мама, ты с ним когда-нибудь встречалась?

Гейл затаила дыхание.

– С кем?

– С тем дядей, который был в телевизоре.

– Нет, дорогая, – солгала она.

– А ты придешь к нему на передачу?

– Возможно.

Гейл вернулась в гостиную, удивленно качая головой. Невероятно, до чего точно Венди порой угадывала ее мысли. Чтобы успокоиться и снять напряжение, Гейл решила принять ванну. Огромная ванная комната была воплощением комфорта и роскоши. Бледно-розовый ковер, устилавший пол, отражался в зеркальных стенах, раковина и ванна джакузи были сделаны из розового итальянского мрамора. Здесь же стоял небольшой холодильник со льдом и охлажденными напитками: белым вином, шампанским и водкой. Гейл решила, что стакан вина – это именно то, что ей сейчас нужно.

Она собрала роскошные черные волосы в узел на макушке и плеснула в ванну щедрую дозу ароматического масла «Мажи нуар». Гейл уже несколько лет не пользовалась этим ароматом, но как раз недавно купила полный набор гигиенических и парфюмерных средств с этим запахом – от талька до духов. Запах «Мажи нуар» напоминал о Филиппе.

Гейл опустилась в теплую, слегка бурлящую воду, положила голову на мягкий подголовник и расслабилась, потягивая вино. Ей вспомнилась первая встреча с Филиппом – более одиннадцати лет назад, в Вашингтоне.

Гейл была гостьей на светском балу, а Филипп – репортером, освещавшим это событие для телевидения. Высокий темноволосый красавец сразу привлек ее внимание манерами настоящего джентльмена и негромкой речью – и то и другое было нехарактерно для репортеров. Гейл даже беспокоилась, что его обойдут другие, более напористые коллеги, и из кожи вон лезла, чтобы снабдить материалом.

Тогда она работала в Национальной галерее и с головой окунулась в водоворот светской жизни столицы, с удовольствием встречаясь и с молодыми сенаторами, и с лоббистами, и с художниками, и с хранителями музеев. Однако вскоре Филипп занял в жизни Гейл особое место – не только благодаря эффектной внешности, приятным манерам и чувству юмора, но и потому, что был без ума от нее. Через некоторое время Гейл стала встречаться только с ним, отказавшись от других поклонников, и не жалела об этом: Филипп оказался удивительно пылким любовником. И ее устраивало в их отношениях абсолютно все. До тех пор, пока Филипп не заговорил о браке.

Гейл происходила из семьи техасских богачей, и хотя ей предстояло унаследовать значительное состояние родителей, она с детства привыкла к мысли, что будущий муж должен иметь еще больше денег. Потому у начинающего репортера, сына хирурга из Мемфиса, просто не было шансов стать ее мужем.