Цена успеха

— Как ты смотришь на быстрячок под столом? Никто ничего не заметит.

Алекса лукаво улыбнулась:

— Звучит заманчиво. Даже если кто и заметит, какая разница? В конце концов, мы ведь в Париже.

— Значит, ты согласна? — Филипп небрежно приподнял край скатерти со своей стороны.

— Mais certainement.[1] — Алекса приподняла скатерть со своей стороны и заглянула под стол.

Перед ними тотчас вырос официант и спросил, все ли в порядке со скатертью.

— Все в порядке, — заверил Филипп с самым серьезным видом, а Алекса, скрывая улыбку, быстро поднесла к губам бокал с минеральной водой.

— Продолжение следует, — прошептал Филипп, делая вид, что внимательно изучает меню, хотя держал его вверх ногами.

Алекса обожала вот так дурачиться с мужем. Она любила и короткие периоды разлуки, когда Филипп выезжал куда-нибудь на съемки очередной передачи, потому что после этого их воссоединение бывало особенно сладким. В том, чтобы назначить друг другу свидание где-то за границей, было нечто удивительно возбуждающее, и каждый раз они как бы заново переживали медовый месяц.

— Ну-с, что будем есть: утку, утку или утку? Ресторан специализировался на блюдах из утки, приготовленных десятками разных способов.

— Пусть будет утка, — в тон ему ответила Алекса. — Вот только не могу решить какая… — Она закрыла глаза и наугад ткнула пальцем в меню. — Вот! Утка в горшочке.

Филипп заказал шампанское.

— Чтобы отпраздновать твою хорошую новость — когда я наконец ее услышу. Попробую отгадать: это связано с животным, растением или камнем?

— Ни с тем, ни с другим, ни с третьим.

Расправляясь с уткой, Филипп еще не раз пытался выведать у Алексы ее секрет, но она не поддавалась. Наконец официант поставил перед ними десерт — сердце из крема для Алексы и шоколадный саварен для Филиппа.

— Ну, любовь моя, начинай, я больше не выдержу, — поторопил он, когда Алекса стала разглядывать шедевры кондитерского искусства.

Алекса отложила серебряную ложечку и подалась вперед.

— Филипп, кажется, я на пути к тому, о чем мы не раз говорили, о чем я так мечтала. — Голос ее немного дрожал от возбуждения.

Филипп просиял и взял жену за руку.

— Неужели? Дорогая, это же прекрасно!

— Погоди, ты же еще не знаешь, в чем состоит моя новость.

— Знаю. То есть я хотел сказать, я знаю, что не знаю. Так что говори скорее, не томи.

Счастливая улыбка озарила лицо Алексы.

— Ты, наверное, слышал о «Нью уорлд инвесторс». Это одна из наиболее быстро растущих инвестиционных компаний в стране…

Филипп не сводил глаз с лица жены, но улыбка на его лице застыла. Алекса вдруг засомневалась, не слишком ли большое значение придала своему сюрпризу.

— Филипп, это потрясающая компания, их клиентура — в основном молодые профессионалы, не боящиеся риска. Они подумывают перестроить головной офис на Манхэттене, на Южной Парк-авеню, где приобрели угловое здание и прилегающий земельный участок. Старое здание будет снесено и построено новое, проектирование которого поручено нашей фирме. И это еще не все, они не просто выбрали нашу фирму. Главный администратор попросил, чтобы этим занялась лично я. Карл Линдстром сам мне сказал.

Пока Алекса рассказывала все это мужу, ее снова охватило радостное возбуждение. Быть выбранной персонально — большая честь, тем более что с главным администратором Раймондом ди Лоренцо-Брауном она не была знакома лично.

Это то, о чем Алекса давно мечтала, — конкретное подтверждение ее профессиональных достижений, настоящее признание, которое уравнивает ее с мужчинами, так как среди семи партнеров фирмы «Карл Линдстром ассошиэйтс» не было ни одной женщины.

Увлеченно рассказывая о новых перспективах, открывающихся перед ней, она вдруг заметила, как Филипп внимательно изучает свой десерт.

— В чем дело, дорогой? Думаешь, я не справлюсь?

Он вздохнул и посмотрел на жену:

— Конечно, справишься! Ни минуты в этом не сомневаюсь. И я очень рад за тебя, дорогая, это действительно отличная новость.

— Но не то, что ты ожидал, верно? Ты разочарован? Филипп покачал головой и сделал официанту знак подать к кофе два коньяка.

— За твой успех, Алекса. — Он поднял рюмку. — Je t'aime.[2]

Ощущение неловкости у Алексы прошло.

— Moi, je t'aime aussi.[3] И давай выпьем за успех твоей французской ночи. Я хочу узнать о ней побольше.

Сколько бы Алекса ни смотрела его передачи, всякий раз она не могла оторваться от экрана. Филипп с удивительной легкостью мог заставить разговориться любого гостя, даже тех знаменитостей, которые обычно отказывались давать интервью, потому что не доверяли всем, имеющим хоть какое-то отношение к средствам массовой информации. Филипп обладал редкой способностью выуживать у собеседников именно то, что больше всего интересовало зрителей. Случалось, он задавал вопросы дерзкие, но никогда — оскорбительные. Его ток-шоу занимало верхние строчки в рейтинге и завоевало множество наград.