Цена вопроса

Припарковавшись у ворот, которые, по всей видимости, никогда не запирались, Руслан медленно двинулся по главной аллее. Других машин на площадке перед кладбищем не было, так что он здесь один. Ничего удивительного, учитывая, какая сейчас рань. Хотя, если вспомнить, он ни разу не встретил здесь ни одного человека – ни посетителя, ни работника.

Тем не менее, за порядком тщательно следили. Кладбище было ухоженное, аккуратное и чистенькое, могилы располагались в строгом геометрическом порядке. Когда зашла речь о похоронах девочки, им с Марусей пояснили, что чем старше захоронения, там дальше от выхода они расположены. Кроме того, имеются семейные участки, заранее выкупленные будущими хозяевами. Они, как правило, находятся с правой стороны. Алиса лежала недалеко от ворот, с левой стороны от центральной аллеи, почти рядом с забором.

Он навестил её могилу, жалея, что явился с пустыми руками. В прошлые свои приходы они с Марусей приносили сюда огромные букеты живых цветов, и теперь они, пожухшие и увядшие, лежали неопрятными грудами.

Он собрал мёртвые букеты и выбросил в большой мусорный контейнер возле входа. Потом вернулся, и некоторое время стоял у невысокой оградки, смотрел на маленький холмик и скромный серый камень. После усадки могилы он собирался установить памятник побольше. Хотя Алиске, конечно, это уже не важно… Или важно?

Горло болезненно сжалось. Они плохо ладили, поссорились незадолго до её нелепой гибели, и в эту минуту Руслан остро сожалел, что так и не смог найти подхода к девочке. Не успел. Она ушла слишком рано, и чувство вины теперь всегда будет с ним. Дети не должны умирать раньше родителей. Они вообще не должны умирать. Это участь тех, кто достаточно пожил и устал. Почему смерть так неразборчива? Или логика в выборе присутствует, только обычному человеку её не понять?..

Постояв у могилы какое-то время, он занялся поисками. Если умершие в последние годы люди, которые не забронировали место последнего приюта загодя, покоятся у входа на погост, значит, могилы Давыдовых (если они вообще существуют!) должны быть где-то здесь. Он тщательно осмотрел все захоронения, прочёл надписи на памятниках, но так ничего и не нашёл.

Надо сказать, люди умирали в Каменном Клыке довольно редко. Судя по датам смерти, последние похороны, если не считать Алисиных, были здесь около пяти лет назад. Мелькали фамилии и имена, даты и эпитафии. На всякий случай заглянул и на другую, правую сторону, но и там искомого не оказалось.

Идти в самую глубину кладбища смысла не было: судя по датам, там и в самом деле находились более ранние захоронения, поместить в ту секцию умерших в прошлом году никак не могли. Однако Руслан забирался дальше и дальше от входа. Кружил и кружил по кладбищу, переходил от одной могилы к другой, и его не покидало навязчивое ощущение, что он упускает что-то из виду. Что-то важное.

Интересно, который час? Вытащил из кармана мобильник: уже начало десятого. Маруська наверняка проснулась. Вот тебе и приготовил любимой завтрак! Нужно возвращаться. То, что могил прежних хозяев дома здесь нет, с огромной долей вероятности означает, что они и правда уехали из Каменного Клыка. Можно успокоиться, расслабиться и выбросить дурацкую бумажонку в мусорную корзину.

Почему же на душе стало ещё тревожнее?

Больше делать здесь было нечего. Руслан вернулся на центральную аллею, хотел было повернуть назад, к воротам, как вдруг осознал, что именно не давало ему покоя. Прямо перед ним, на несколько десятков метров дальше, поперёк аллеи тянулась живая изгородь. За ней был тот участок погоста, где не было захоронений. Тот самый, как он подумал, резерв. И сейчас, не рассуждая, поддавшись внутренним ощущениям, он направился туда.

Изгородь была невысокой, ниже уровня груди. Оказалось, что это обычный деревянный забор, увитый каким-то растением, наподобие дикого винограда или плюща. Руслан без труда перелез через него и оказался на довольно большом, заброшенном, как ему поначалу показалось, участке. Здесь было темнее и прохладнее, чем на открытой территории погоста. Солнечный свет запутывался в кронах деревьев, прорезал полумрак косыми лимонными полосами. В сравнении с этими золотистыми пятнами окружающий мрак казался ещё гуще. В нём определённо было нечто зловещее.

А может, так только казалось? Возможно, он, взвинченный, измученный тяжёлой ночью, просто преувеличивал? Но логика была бессильна. Уговаривать себя бесполезно. Это место нагоняло на него жуть, хотел он себе в этом признаться или нет. Руслан стоял, прижавшись к изгороди, чувствуя себя не взрослым мужчиной, а маленьким мальчиком в комнате, где притаился бука. Боялся оторваться от забора и сделать шаг вперёд. Изо всех сил сдерживался, чтобы не заорать и не броситься обратно. Ненавидел себя за то, что сунулся сюда, и куда больше – за то, что ведёт себя, как дитя неразумное.