Цена вопроса. Том 1

– Ну а как ты думал? Шолохов – та еще дыра, и чтобы из Сереброва переться туда с любимой девушкой, вместо того чтобы валяться с ней в койке, нужны очень веские причины. Например, возможность пошиковать и порасслабляться в гостевом домике на берегу водохранилища. А мажорный пацан из столицы, имеющий возможность снять этот домик, ну уж никак не поедет туда на электричке. Машину найду тебе подходящую, достойную сынка министерского чиновника. Доверенных людей, работающих на программу, у меня в Шолохове нет, но начальник там – хороший мужик, с ним можно договориться, чтобы дал парочку толковых ребят. Сроку тебе на все про все – не больше двух дней. Большаков торопит, так что ты уж постарайся.

– Я понял. Аркадий Михайлович, а как быть с Анной?

– С Анной? – недоуменно переспросил хозяин квартиры. – А что с ней не так?

– Все так. Я имею в виду: можно ли рассказать ей, зачем я приехал и что здесь делаю?

Аркадий Михайлович нахмурился.

– Для чего? Аня знает ровно столько, сколько ей положено, чтобы эффективно работать на программу и выполнять мои поручения.

– Вы не знаете ее! – горячо заговорил Дзюба. – Аня – не тупой исполнитель, она творческая личность, креативная, и чем больше она знает, чем лучше понимает ситуацию, тем выше будет результат ее работы. Я знаком с ней совсем мало, меньше суток, но даже за это время успел увидеть, что таких, как она, нельзя держать в неведении. Это их оскорбляет, отравляет им жизнь и мешает нормально работать. Вот вы поручаете ей составлять тексты о том, как в нашей стране гражданам заблокировали доступ к правосудию, а она даже словосочетания этого не понимает. Вы ей не объяснили, что и для чего она делает, и никто не объяснил. То есть ей сказали: вот тебе перечень фактов, напиши о том, как полиция и прокуратура уклоняются от возбуждения уголовных дел. И она пишет. А сути явления, внутренних механизмов Аня не понимает. Ей было бы намного легче, если бы она понимала.

– И ты собрался прочесть Анютке курс лекций на тему «Правоохранительная деятельность»? – скептически осведомился Аркадий Михайлович.

– А почему нет? Мне кажется, это было бы только на пользу делу.

– Ну, валяй, дерзай, если времени и сил не жалко.

– И еще… – Роман помялся, осознавая, что сейчас попытается перейти грань допустимого и, вполне возможно, получит за это по шапке. – Мне кажется, нужно рассказать Анне про Пескова. Пусть не все, не в подробностях, но от ее помощи будет больше толку, если эта помощь будет осознанная, а не механическая.

Аркадий Михайлович несколько секунд молча смотрел на него, потом губы его разомкнулись.

– Ты хоть понимаешь, капитан, какой это огромный риск? Ты готов взять на себя ответственность за последствия, если окажется, что ты ошибся?

– Я понимаю только одно: в вашем городе я чужой, я ничего и никого здесь не знаю, кроме вас и Ани, и помогать мне может только она. У меня такая легенда, что я и обратиться-то за помощью не могу ни к кому. У меня руки связаны. Поэтому я должен сделать все, что в моих силах, чтобы мой единственный доступный помощник работал эффективно, – твердо ответил Дзюба. – А для этого мой помощник должен располагать информацией.

Полковник в отставке расхохотался. Громко, смачно, от души, от чего его моложавое лицо как-то смялось и стало похожим на плохо пропеченный белый хлеб.

– Ну, ты даешь, капитан! – проговорил он, утирая выступившие от смеха слезы. – Ну, ты молодец! Это кто ж тебя научил так мыслить?

– Учителя были хорошие, – сдержанно ответил Роман.

– Например, кто?

– Полковник Бычков с кафедры ОРД.

– Назар Захарович? – оживился Аркадий Михайлович. – Легендарный мужик, знаю его, приходилось сталкиваться. Большаков тоже у него учился. Неужели до сих пор преподает?

– В мое время еще преподавал, а как сейчас – не знаю.

– Понятно. Ну, а еще кого назовешь, кроме Бычкова?

– Антон Сташис, мы с ним в одном отделе работаем.

– Сташис… Сташис… – задумчиво повторил Аркадий Михайлович. – Не знаю такого, не знаком. А вот фамилию где-то слышал… Погоди, убийство тренера по фигурному катанию, правильно?

– Так точно, – радостно подтвердил Дзюба.

– Толковый опер, толковый, – согласно покивал полковник. – Ладно, будем считать, что коль он толковый, то учил тебя правильно. Анютке расскажи, что сочтешь нужным, но не увлекайся, хорошо?

– Чем не увлекаться? – не понял Роман.

– Доверием. Доверие, знаешь ли, штука коварная. Им увлекаться нельзя. Информацию дозируй, острые углы обходи. И сегодня же будьте готовы выехать в Шолохов. Тянуть нельзя, времени в обрез.

Этих последних слов Роман сперва не понял. Почему времени в обрез, если последнее убийство Песков совершил 1 ноября, интервал между деяниями у него должен быть, по идее, больше месяца, а ведь сегодня только 12 ноября. Но потом он вспомнил вопрос, который задал ему в Тавридине полковник Конев: почему Большаков так явно торопится? Видимо, происходит что-то такое, о чем ему, капитану Дзюбе, знать не полагается.

* * *